километров от большой воды афганцы были сильно не в восторге от идеи кататься по воде — все знали реку Кабул и знали, сколько народа утонуло на бродах через нее (а мостов не было!). Но закон гостеприимства требовал принять предложение, иначе бы оскорбили хозяина. А это недопустимо — оскорбить того кто дал им приют.

И вот тут то вот его и проняло...

Он увидел с воды великолепный, построенный как будто не людьми город, город, который ничем и никак не был похож на Кабул. Королевский дворец в Кабуле бы похож на некоторые из зданий, а шпиль Адмиралтейства — на минарет, но здесь это были не отдельные здания — а целый город. Город, построенный теми, кто живет в таких домах, в которых в Кабуле живут короли...

И Нева. Чайки над Невой, кораблики, многочисленные мосты. Даже день для осени выдался на редкость хороший, солнечный...

Я же в свою очередь разговаривал с пиром Ахмедом Гейлани. Пир — это то же что и шейх, глава религиозного ордена. Для разговора — я пригласил его в особняк Кшесинской, где был музей Революции. Знаковое место — тут в 1917 году квартировал сам В.И. Ленин. Интересно мне — вот если бы Владимир Ильич был бы жив, он бы одобрил то, что я делаю или нет? А Сталина он бы одобрил?

Афганистан сейчас — примерно в том же положении, что и мы году этак в 23-24-м. Даже хуже. Революция не только не победила — гражданскую войну завершить не удается. Я надеюсь, что с гибелью конгрессмена Вильсона удастся прекратить, или хотя бы существенно сократить иностранное вмешательство. Но тоже — не факт. Нам — СССР — сильно все же повезло с тем что все страны, потенциально способные вмешаться (и вмешивавшиеся) были изнурены Первой мировой и голоса тогдашних ястребов типа Черчилля — потонули в едином крике: мира! Мира любой ценой! Правда, по тем же самым причинам не удалось и революционирование Европы — народ был слишком измучен войной и хотел стабильности, а не потрясений. Парадокс — но большевики победили в России потому, что многие видели в них твердую руку, способную навести порядок и прекратить бесконечные потрясения, с которыми Россия жила с 1914 года. Сам Троцкий открыто говорил РККА — вот победим белых и все вы сможете пойти домой.

Пир Гейлани с интересом смотрит на интерьеры. Старые вещи...

— У вас была интересная история... — говорит он

— Это история нашей революции. История того как народ впервые взял в руки свою судьбу.

...

— Уважаемый пир, а вы задумывались вот над чем? Советский союз создал прецедент, когда народ сам взял власть в свои руки. Это не понравилось капиталистическим элитам, и они начали сражаться с нами — но чужими руками. Потому они посылают вам джипы, винтовки, ракеты. Что будет если СССР покинет Афганистан? Западу вы будете не нужны

Пир Ахмед смотрит на меня поверх очков

— Вы сильно ошибаетесь, рафик Горбачев, думая что народ может взять судьбу в свои руки. Народ — все равно что стадо овец, оно не может быть без пастуха. Его перережут волки.

И снова — религия. Сам того не подозревая, пир Ахмед коснулся вопроса о котором много думал и я сам — почему большевики вступили в такой конфликт с религией? Что например китайские последователи Мао — почему они не стали преследовать конфуцианство. Так ли был нужен столь решительный разрыв с прошлым? Кому он был нужен?

Вообще, мне кажется, одна из причин почему это произошло — это то что в Китае 95 % революционеров были сами китайцы. Были советские советники — но не было того потрясающего разнобоя революционеров, который был у нас. Евреи с местечек, латыши, китайские гастарбайтеры, австрийские, венгерские, немецкие военнопленные — всякой твари по паре. Что они знали о России? Чем была для них Россия?

Потом товарищ Сталин начал массовый призыв в партию, призыв этот был понятно, русский в основном — а потом новый призыв с потрясающей жестокостью обрушился на старых революционеров. Но зло, а может и просто глупость — уже были сотворены. Церковь, протягивавшая руку — была отвергнута и заодно ограблена.

Конечно, тут причина и в неоправданном историческом оптимизме. Советская власть, отвергая десять заповедей — считала что в этом нет ничего страшного, моральный кодекс строителя коммунизма их заменит. Как показала практика — нет, ни хрена, простите не заменил.

И вот сейчас мы имеем дело с последствиями такого же «кавалерийского наскока» НДПА в Афганистане. Как оказалось — собственный бай, который издевается и грабит, для многих крестьян дороже пришлого чужака который дал свободу и землю. Ну а кто думает иначе — тот жди ночных гостей. Как покажет будущая кампания в Сирии — если она будет — для долгосрочной дестабилизации социума достаточно всего 1 -1,5 % населения, взявшегося за оружие. В Афганистане сейчас эта цифра намного больше. Причем когда идет стрельба — правила демократии перестают действовать, и именно вооруженное и готовое на все меньшинство — решает судьбу страны.

— Давайте откровенно, уважаемый Ахмед. Сколько еще вы планируете воевать? Только не говорите — пока не свергнете безбожную власть?

— Решаем не мы, решает народ...

— Перестаньте, уважаемый Ахмед. Решает Вашингтон. Вашингтон решает, сколько дать вам денег и оружия. И еще. Вам помогает Пакистан. Как думаете, что он потребует, когда придет пора расплатиться за помощь?

Теперь на больную мозоль наступил я. Каждому афганцу известно, что граница между Афганистаном и Пакистаном несправедлива, она проведена по линии Дюранда столетней давности. Эта линия разделила пуштунские племена надвое. Нюанс в том, что линия эта проведена не навечно, а на сто лет, срок истекает в 1994 году. Понятно, что Пакистан добром эту территорию не отдаст — он и так слишком много терял территорий.

Но и афганцы — любая власть, что признает линию Дюранда — будет сметена.

— Что вы предлагаете, рафик Горбачев?

— Что предлагаю. В народном Афганистане есть армия. Сильная армия. Сможете ли вы без нее обойтись в 1994 году.

— Вы думаете, придется воевать?

Я пожал плечами

— Кысмет.

Пир Ахмед подумал и сказал

— Кармаль должен уйти.

— Мы за него не держимся.

— И должна быть амнистия.

— Уважаемый, амнистий было много. Как построить власть так чтобы в ней хватило место всем?

Пир Ахмед сел на какой-то музейный стул

— Лоя Джирга — сказал он —