— Багги, только не умирай!

— Положи меня на землю, придурок! — отбивался от него гном. — И открой глаза! Это вовсе не моя кровь: я просто случайно поскользнулся и упал в лужу крови.

— Парни, у вас все в порядке? — спросил их Грегор.

— Да, но этот осел думает, что я смертельно ранен, — проворчал Багги в ответ.

В тот момент Квазик, пригнувшись от вражеской стрелы, опустил Багги на землю, прикрывая их обоих щитом.

— Так ты что, не умираешь? — уточнил он еще раз.

— Нет! — заорал на него, вышедший из себя, гном.

— Ну и ладно, иди тогда к черту, — пнул его под зад Квазик. — Зря я с тобой возился, мелочь пузатая!

— Как ты меня назвал? — взбешенный Багги посмотрел на него, а затем ударил кулаком в пах.

Квазик согнулся от жуткой боли, и из его глаз брызнули слезы. Но тут их ссору прервал Джон, рявкнув на них:

— Потом разберетесь! Вы что, не видите, что здесь еще полно врагов? — при этих словах, Джон ударил локтем арданца, подошедшего к ним сбоку.

Гному с Квазиком пришлось успокоиться. Разойдясь в разные стороны, как разъяренные коты, они продолжили биться с арданцами.

Грегор, сражаясь неподалеку от Джона, заметил краем глаза, как он в кувырке направился куда-то под арочный свод. Он вгляделся и понял, что Кракен отправился помогать Рузельтону, на которого напали сразу семеро врагов. Они со всей силы ударяли мечами по его щиту, прижав, напирая к стене.

Джон подскочив к ним сзади, всадил меч первому в спину и пронзил его насквозь. Остальные товарищи убитого переключили свое внимание на Кракена, их было трое. Одного из них он успел ухватить за кисть и, нанеся ему свободной рукой удар в подбородок, вывел сразу из строя. Клинки других врагов уже находились в паре миллиметров от его спины.

Джон резко согнув одну ногу в колене, ушел от атаки, а вытянутой ногой ударил по голени второго врага. Пока тот согнулся от боли, он немедля врезал ему сапогом в лицо, из сломанного носа хлынула кровь, и атака была закончена.

В это время клинок третьего уже был направлен в ногу Кракена, которому пришлось для защиты совершить быструю контратаку: он полоснул своим мечом по колену врага, и тот осекся со своим ударом. Острие вражеского меча врезалось в пол.

Джон, поднявшись и добив раненых, посмотрел, как дела у Рузельтона. Тот, к этому времени, тоже успешно разделался со своими врагами и, протянув Кракену руку, сказал:

— Спасибо!

— Ага, нет проблем! — сказал Джон и похлопал его по спине.

И они вдвоем отправились сражаться, ведь противников было ещё предостаточно.

Утром в лагере Гунфрида

Вассалы герцога, измученные битвами, толпились рядом с ним, наблюдая за его разъярённым лицом. Он рывками пил воду из фляжки, не переставая ругаться между глотками.

«Сукааа! — мелькало в его мыслях. — За эту проклятую ночь мы уже трижды начинали штурм, а крепость всё ещё неприступна. Пусть будут прокляты все арданцы! Пусть черти заберут гребаных некромантов. Даже мои маги не смогли прорваться сквозь их защиту. Сколько же мертвецов они на нас спустили, что я уже не понимаю, как они поместились в этой крепости. Ведь мы должны были взять её, максимум, за пять часов. Откуда мне было знать, что каждый метр там напичкан врагами? Какого черта их туда столько послали? Бред какой-то!»

Размышляя об этом, Гунфрид заметил, как к нему на коне несётся его разведчик. Закрутив фляжку с водой, герцог нетерпеливо ждал новостей насчет армии аристократов и стражников.

«Надеюсь, что это животное Кракен погибло в битве, — думает он про себя. — Это была бы, хоть одна хорошая новость за все эти дни».

Но вот разведчик подскакивает к нему и, переведя дыхание, спешивается.

— Говори скорее! — подгоняет его Гунфрид.

Подчинённый, понимая, что его новости только больше разозлят господина, отходит на безопасное расстояние и начинает:

— Господин, армии местных торианцев удалось на рассвете захватить главную заставу!

Услышав это, герцог от злости швырнул фляжку в разведчика, и та попала ему прямо в лоб.

— Как⁈ — орёт Гунфрид, словно бешеный пёс. — Та крепость в разы больше, чем эта! — он указывает пальцем на стены, и из его рта, при этом, брызжет слюна.

Подчинённый, опустив глаза, с опаской пожимает плечами. Один из вассалов, услышав их разговор, вставляет своё слово:

— Может, там было значительно меньше арданцев?

Однако герцог не реагирует на это предположение, а задаёт вопрос, который мучает его давно:

— Кракен жив? Отвечай! — рявкнул он на разведчика.

— Да, господин!

Гунфрид, ругаясь, прикладывает ладонь ко лбу и начинает активно размышлять о своих дальнейших действиях. А его вассал — граф Райден — высказывает своё предложение:

— Может, мы подойдём к главной заставе и продвинемся оттуда дальше? Возможно, даже рискнем уничтожить всех этих мальзаирских крыс? Их же меньше нас, а потом скажем королю, что все они погибли в сражении.

Герцог переводит на него прищуренный взгляд и отзывается:

— Нет, у меня есть лучше идея, — он зловеще усмехается. — Устроим переговоры с арданцами из этой заставы. Отправь к стенам немедленно гонца с флагом, и подведи ко мне моего коня.

Райден, не понимая, что задумал Гунфрид, всё же выполняет его приказ. Ведь герцог и так разъярён, и лишний раз задавать вопросы ему лучше не стоит.

Райден быстро отправляет гонца, а затем подводит коня к герцогу. Гунфрид с серьёзным выражением лица вскочил в седло и, в сопровождении своих гвардейцев, направился к стенам крепости. По пути он тщательно обдумывал, как вести диалог с арданцами, чтобы убедить их, и предвкушал возможность разобраться со всеми местными аристократами чужими руками.

Подъехав к стене, он уже