— Ты отречёшься от трона, — холодно произнёс Августус. — Уйдёшь в монастырь.

— Я сделаю всё, что ты прикажешь, дядя! — покорно пробормотал Домициан.

Я деланно кашлянул, привлекая внимание государя. Меня устраивал такой исход, но о своих притязаниях всё же следует напомнить, чтобы в следующий раз с моим мнением продолжали считаться.

— Нет, маг, я не позволю тебе проливать его кровь, — произнёс тот. — Он мой племянник, а значит, его кровь священна. Если ты его убьёшь, мне придётся за него мстить.

— Как скажешь, государь, — произнёс я. — Монастырь и одиночная келья будут для него гораздо большим наказанием, нежели смерть.

Глава 25

Теперь мне требовалось добраться до двух других негодяев, отправивших меня на костёр. Один всю жизнь меня ненавидел, потому что не понимал, считая магию чем-то постыдным и грязным, а моё стремление к силе — проявлением Врага, а другой всю жизнь мне завидовал, втираясь в доверие, чтобы вызнать мои секреты.

Для этих двоих никакой пощады уже и быть не может. Если Домициан всего лишь слепо следовал приказам, был орудием, наносящим удар, то эти двое вели осознанную борьбу против меня, а значит, не могли рассчитывать на милосердие.

Император Августус, вновь дорвавшись до власти, тут же развернул полномасштабную деятельность, заставив племянника прилюдно объявить об отречении. Крепость тут же перевели на осадное положение, отрезав от остального города, кишащего церковниками, а весь гарнизон вновь принёс присягу старому новому императору. Многие присягали ему во второй раз. Тех, кто присягать отказался, просто повесили как мятежников.

Я старался держаться подальше от этих событий, в стороне, и особо не вникал в то, что делает Августус, хоть он и объявил меня своим советником, ясно обозначая мой статус для всех остальных. Мне было только любопытно, как будет выкручиваться Августус, которого вся империя считала мёртвым. Которого непременно объявит самозванцем кардинал Алонсо, как только до него дойдут вести о произошедшем. Или он надеялся, что я доберусь до кардинала раньше? Я бы на это не рассчитывал.

Во дворце, пользуясь короткой заминкой, я пообедал и немного передохнул и помедитировал, прежде, чем отправляться в монастырь святого Колеса, оплот церковников в столице и главную резиденцию кардинала, из которой он, словно паук, дёргал за ниточки своих марионеток. Я не сомневался, что мирного решения не будет, и мне придётся прорываться с боем сквозь ряды церковников, монахов и паладинов. Кардинал поднимет всех, кого только сможет. Фактически, начнёт гражданскую войну, потому что император Августус планировал отправить со мной отряд, чтобы усмирить жадного до власти церковника.

Так что я и ещё два десятка воинов из гарнизона крепости, присягнувших императору, отправились через весь город к монастырю, что располагался на окраине Лигурии и защищён был не хуже императорского дворца. Впереди, указывая путь, летел Джаг.

Город вновь производил впечатление вымершего. Все, кто ещё не сбежал, забились в самые глубокие норы и подвалы, отчаянно желая, чтобы очередной передел власти наверху их не коснулся. Лигурийцы хорошо понимали, что когда дерутся власть имущие, больше всего страдают они, простые жители.

Зато на каждом углу теперь глашатаи объявляли о возвращении императора Августуса и о предательстве кардинала. Их слушали осторожно, даже неохотно, больше опасаясь церковников, чем верных Августусу войск, которых, впрочем, становилось с каждой минутой всё больше. Августуса хорошо помнили в легионах.

Но на улицах ни одного чернеца мы так и не встретили, они сняли все патрули и посты, стекаясь к монастырю, на защиту своего владыки. А вот уже в монастыре всё буквально кишело церковниками, которые готовились к обороне на стенах и во внутреннем дворе, в котором каждый день пылали костры и даже сейчас были сложены охапки дров. Джаг показал мне это волнующееся море из чёрных ряс. С двадцатью воинами нам там делать нечего, но для начала я планировал хотя бы переговорить. Или выманить кардинала Алонсо на открытую местность, чтобы уничтожить его так, метко пущенным заклинанием.

— Я говорю от имени императора Августуса Сильного! — прокричал я, когда мы подошли к закрытым воротам монастыря.

Чернецы мрачно смотрели на нас сверху, со стен. Монастырь был ещё и окружён рвом, заполненным водой, декоративным, в котором жили утки, но в минуту опасности этот ров превратился в оборонительный. Путь к кардиналу был только один, через мост и закрытые ворота, мимо нескольких сотен церковников, готовых на всё ради своей веры и своего лидера.

— Кардинал Алонсо предал своего сюзерена! Наш истинный император, Августус, был обманом заключён в тюрьму, а смерть его инсценировали! — продолжил я, видя, что никто не желает мне отвечать. — Выдайте нам кардинала, и тогда церковь будет прощена!

— Придите и возьмите его сами! — воскликнул кто-то из монахов, но тут же заткнулся.

Похоже, им даже разговаривать с нами было запрещено.

— Отходим, — тихо приказал я.

Воины, которым очевидно претило подчиняться мальчишке, в этот раз спорить не стали. Все отлично понимали, что здесь нам ничего не светит. Во всяком случае, не сейчас, и не простым нахрапом. Защищать свою цитадель монахи будут свирепо и яростно, в конце концов, многие из них раньше были солдатами, прежде, чем стать частью церкви.

Нужно было что-то срочно придумывать, и Джаг снова и снова облетал стены монастыря в поисках хоть какого-нибудь слабого места. Сюда, в отличие от императорского дворца, через тайный ход мы не попадём. Не потому, что их тут не было, наоборот, их наверняка здесь прорыто немало, а потому, что никто, кроме самых высокопоставленных церковников, не знал про их местонахождение.

Ворота в монастырь вели только одни, мест, в которых можно было подступиться к стене и как-то перелезть, попросту не имелось. Так что придётся действовать грубо и таранить ворота в монастырь, как бы кощунственно это не звучало.

А ведь на них наверняка стоит защита. Не просто дубовые доски, окованные железом. Защищённые литаниями, молитвами и прочими средствами божественной поддержки. Такие не получится просто взять и разбить ударом тарана или даже снарядом из катапульты, тут нужно что-то более могущественное. Например, магия.

Я бросил быстрый взгляд на эти ворота, используя магическое зрение, и едва не ослеп, увидев плотное переплетение светящихся золотых нитей, надёжно защищающее просто земное творение от любых вмешательств извне.