— Вы че, мужичье, — сказал он, подходя, — решили, что перед нами возникать можно? Где статуэтка, а? — Опустился толстый надо мной и схватил за ворот рубахи.

— В надежном месте, — проговорил я сквозь зубы.

Толстый со Шкетом переглянулись. Жирдяй хмыкнул и задрал кулак.

— Побьешь — ничего не скажу! — Закричал я, опережая удар. — Я в армии набитый! Втроем били, не убили! А коль ты начнешь, так до конца добивать придется! Хрен чего из меня вытянешь!

— Щас запоешь по-другому, — ответил толстый, а потом размахнулся и саданул меня снова в живот. Встав, добавил по почкам.

От боли у меня аж все потемнело перед глазами.

— Принесешь русалку? — Склонился надо мной бандит.

Не в силах ответить я только быстро-быстро отрицательно покачал головой.

— Побитого меня средь бела дня… — я отдышался, — средь бела дня так просто не отпустишь. Тут сегодня народу море. Я ж сразу к людям кинусь, сразу в милицию!

Бандиты переглянулись.

— Меня только убить останется. А коль убьете, хрен вам, а не деньги! — добавил я.

— Хе, — привычным делом хмыкнул толстый, — у нас есть твой дружок. Он, поди, посговорчивее.

Тогда толстый взялся за Титка. Не успел бандит его ударить, как тот уже завопил:

— Русалка у него в машине! В машине русалка! Давайте я принесу! Только не бейте!

Толстый, застыл над ним с поднятыми кулаками. Титок же, глубоко дыша глядел на бандита затравленным взглядом. Потом глянул на меня, но уже виновато. В ответ я нахмурился.

— Титок-Титок… — Протянул я, помолчав.

— Я не ты, Игорь, — сказал Титок, — я еще пожить хочу. Не такой я отчаянный.

— Знач так, — выпрямился толтсый. — Ща пойдешь за русалкой и притащишь ее нам. А дружок твой покамест тут покукует, чтобы ты чего дурного не удумал.

— Конечно-конечно принесу, — Титок отполз от жирного, испуганно поджал ноги. — Только скажите, что Игоря не станете убивать!

— Да на черта он нам нужен? Мараться об него, — явно солгал толстый.

Шкет мерзко хмыкнул, майка криво улыбнулся и утер нос рукой с ножом.

— Как только достанешь нам русалку, так мы вас двоих того… отпустим. Макруха нам сейчас без надобности. Потом еще прятать вас. Одна сплошная морока.

— Ну! Подымайся!

Шкет вздернул Титка за руку, и тот торопливо встал. Одеревеневший от страха, принялся неловко отряхивать выходные свои штаны, что нацепил на первый день соревнований.

— Только это… — Начал он, упершись взглядом в пол, — машина у Игоря стоит замкнутая. А ключа у меня нету.

Толстый раздражённо засопел. Шагнул ко мне, нагнулся.

— Ключи, паря.

Поджав губы, я потянулся в карман и достал ключи, отдал толстому.

— Мы щас тебя подвезем, где взяли, — сказал толстый Титку. — Давай кабанчиком, туда и обратно. Мы покамест подождем.

Ехали молча. Вернее, молчали мы с Титком. Молодые бандиты пытались нас задирать, обзывали последними словами. Мне встать так и не разрешили, а Титок, ссутулившись стариком, покачивался во время движения, держась за раму пазика.

Автолавка остановилась так же внезапно, как и тронулась. Жирный вышел из кабины и открыл дверь, выпустил Титка.

— По-быренькому, давай, — напутствовал он. — А то, мы про твоего дружка можем и передумать. И тебя потом найдем, будь уверенный.

Титок глянул на меня так перепугано, что у меня проскользнула в голове одна мысль: «А вдруг Титок так и не вернется с русалкой? Вдруг напугается и сбежит?» Оставалось мне надеется только на то, что бандитской мести он испугается сильнее, чем нести русалку.

Когда Титок ушел, толстый подошел ко мне. С трудом сел рядом, на корты. Удобно сесть Сделать ему мешало пузо.

— Ты, видать, совсем дурак, — сказал он. — Храбрился-храбрился, и вон чего получилось. Лучше б уж помалкивал да дождался, пока русалку твой друг приволокет.

— А вам бы оттого ни холодно ни жарко не стало бы, — уклончиво ответил я. — А так хоть мы с вами поговорить можем. Глядишь, надоумитесь.

— Ну точно дурак, — рассмеялся толстый, — ни дать ни взять.

Титок вернулся скоро. Ожидаемо, в руках его была та самая русалка. Несмотря на его протесты, Титка насильно втянули в машину, отобрали сверток.

— Молодец, чепушило, — рассмеялся толстый. — Ну теперь поехали кататься.

— Вы же обещали! — Удивился Титок.

— И ты им поверил? — Хмыкнул я, — это ж брехуны. На морде у них написано.

— Помалкивай, — сказал толстый и развернул русалку. Оглядел довольным взглядом.

Видать, не знал он точно, как та Щегловская статуэтка выглядела. Сказано ему было взять русалку, ну вот ему и русалка. То-то он и расплылся в улыбке своей довольной харей.

— Ну че? Убивать нас будите? — Спросил я.

— Сначала прокатимся за Армавир, — ответил толстый. — А там уж глянем, что с вами делать.

— Ну, эт вы, ребятки, зря, — сказал я и принялся подыматься на ноги.

Бандитская ребятня тут же кинулась ко мне, заорала, Шкет дал мне подсечку, я тяжело упал на задницу.

— А ну, сидеть! Сидеть, сказано тебе!

— Тока попробуй с места сдвинуться!

Перетерпев острую боль в копчике, я криво им заулыбался.

— Статуэтку-то вы получили. А уверены, что там деньги?

— Чего? — Нахмурился жирный.

— Ты давай-давай, — подначил его я, — вези русалку Щеглову, а нас — на смерть. Да вот только после этого плакали его денежки. Мало кто знает, где они лежат.

— Харе брехать! Рот закрой! — Зашипел на меня Шкет.

— Зря вы меня за дурака приняли. — Хмыкнул я, совершенно не обращая внимания на пацана. — Думали, узнай я про валюту, просто отдам ее Щеглову? За так?

— Ах ты… — Толстый хотел как-то меня обозвать, но захлебнулся ругательством.

Он всмотрелся в статуэтку так, будто хотел пронзить ее взглядом. Потом взвесил в руках, потряс на слух. Русалкины внутренности зашелестели бумагой.

— Деньги внутри, нехрен врать.

— Это на таких дураков как вы рассчитано, — улыбнулся я сквозь боль.

Пацаны глянули на толстого.

— Да он свистит. За баранов нас держит! — Распалился Шкет. — Давай я его в печень, да и дело с концом!

Толстый их не слушал,