Шрифт:
Закладка:
В поле Некрасов не совался.
Понимал — раздавят. Поэтому засел в оборону на удобных позициях.
Царевич не стал играть с ним в его игры. А просто отправил демонстративно всех башкир вдоль Кубани ниже по течению. В сторону станиц. Казаки-раскольники прекрасно все поняли. И, бросив позиции, побежали защищать семьи. Тут-то уланы и ударили, подкрепленные калмыками…
Ну в общем-то на этом и все.
Сам Игнат пытался отходить куда-то с верными ему людьми. Но хорошие лошади карабинеров не дали ему шансов. Вообще мало кто сумел вырваться и убежать. Во всяком случае на первый взгляд. Но мало ли? Вот Алексей и решил уточнить.
— А что будет с остальными? — спросил яицкий войсковой атаман.
— С кем?
— С теми, кто в станицах остался.
— С ними поступят по закону Чингисхана. — без задержки или запинки ответил царевич. — Как и должно с изменниками.
— Это как?
— Всех, кто выше тележной чеки, убьют. — ответил один из калмыков, ехавший рядом в свите.
— Ох! — нервно выдохнули казаки.
— Игнат — изменник, повернувший свое оружие, против своих. А измену нельзя прощать. Никому и никогда. — холодно и как-то отстраненно пояснил Алексей Петрович. — Если такое начнешь прощать, то и остальным захочется. А так вот оно цена. Страшная цена. И себя сгубишь, и близких. Многие ли захотят ее заплатить?
Старшины казацкие нахмурились.
— Чингисхан смог создать величайшую в истории державу. Ни до, ни после него никто ничего подобного сделать не смог. Одна из причин его невероятного успеха заключалась в законах — суровых, но справедливых. И в том, что у него хватало духу карать виновных, заглушив жалость. Даже тогда, когда хотелось помиловать, даже близких, даже вчерашних друзей, совершивших измену. Просто для того, чтобы впредь меньше крови проливалось. Даже один человек наказанный своевременно и сообразно поступку спасает сотни, тысячи людей, которые не решились пойти по его стопам. Если не делать исключений. Как там говорили римляне? Закон суров, но это закон. Так что ли? Как вы видите не только у Чингисхана были такие взгляды, но и у римлян, которые, к слову, создали державу, идущую по размеру и силе следом за государством Темучжина.
— А что будет с теми, кто ниже тележной чеки? — хрипло спросил один из старшин, поняв, что переубеждать царевича лишено смысла и его решение принципиально.
— Их заберут на воспитание как сирот. И вырастят без памяти о родителях, словно бы подобрали как бродяжек на улице. Что вы смотрите на меня? Они будут жить. Но их родители, что участвовали в измене, окажутся стерты из их памяти.
Казакам это все крайне не понравилось.
Их склонность к бунтам по любому поводу и без жестко диссонировало с озвученными тезисами. А вот калмыки приняли сказанное вполне благоприятно. Им вообще оказалось лестно, что Алексей Петрович столь лестно отзывался о Чингисхане. Да и вообще — все это вполне вписывалось в степную парадигму бытия. Обыденную для любого степняка.
Разговор на этом и закончился.
А потом, позже, именно яицких казаков, как замазанных в сотрудничестве с Игнатом Некрасовым и его людьми, вынудили провести карательные процедуры. Чтобы так сказать на крови искупить.
Они не хотели.
Но находились в меньшинстве. И устроить бунт после такой отповеди не решились. Просто стало страшно. Ведь уйти то они может и уйдут. А что дальше? Царевич с войском придет на Яик, где к нему охотно присоединятся башкиры. И просто вырежет все местное казачье войско также, как этих последователей Игната.
Поэтому, скрепя сердце, они выполнили то, что им приказали.
А после…
А что после? Алексей постарается ославить их должным образом, дабы ни у кого не возникало сомнений — яицкие казаки «верные псы царя». И что они сделают все, что тот им прикажет сам ли или через наследника. Не останавливаясь ни перед чем.
Зачем?
Так чтобы к ним поменьше всяких деятелей ходило, что ум смущать любят. Да и вообще, правильно созданная репутация может держать в заложниках так, что мое почтение. Куда крепче любых угроз, посулов и прочих обычных приемов…
* * *
Голландский делец угрюмо смотрел на кружку.
Он был разорен.
Сначала пришли эти русские и устроили в здешних краях заварушку. Из-за чего поставки рабов стали на глазах уменьшаться, а цены на них стали расти.
Считая, что поймал удачу за хвост, он вложился. Купил все, до чего дотянулся. Еще и долгов набрал.
Начал ждать корабля, чтобы с выгодой это все перепродать.
Неделю ждал.
Две.
Месяц.
Два.
А когда, наконец, в их факторию явились голландские корабли, выяснилось, что рабы им не нужны. И что они прибыли со всяким барахлом, которое меняли на золото, серебро, слоновую кость, редкие шкуры и так далее.
Подпоив одного из капитанов, он выяснил — все дело в русских. Они против работорговли. А сотрудничество с ними очень нужно руководству Голландии. Так что капитанам сделали негласный запрет — не возить рабов. Если же кто на это пойдет — пенять на себя.
Делец пытался уломать капитана.
Ну что ему стоит? Вот они рабы. Берег Нового света недалеко. А там огромные прибыли. Запрет и запрет. Мало ли? Кто же узнает? Однако капитан и слушать ничего не хотел. Сославшись на то, что выполняет заказы русских и не хочет получить отказ в сотрудничестве ради этой разовой сделки. А те узнают. Они обладают удивительным качеством узнавать все, что им интересно…
Потом пришел второй корабль. И вновь повторилась та же история.
С третьим — вновь.
Пока, наконец, не пришло шокирующее известие — русские, вместе со своими чернокожими союзниками, разгромили Ашанти в Генеральном сражении. И… в общем делец оказался в еще более сложной ситуации, потому как все его рабы как раз к мосси и относились — к тому народу, что выступил союзником русских.
Что делать?
Как поступать?
Деньги, даже набранные в долг, заканчивались. И новые никто не давал. А рабов ведь требовалось кормить.
И тут случилась она… катастрофа. Окончательная и бесповоротная. Колонию приобрели те самые русские у Голландии. А у них рабство отменено. Посему любой раб, зашедший на их территорию, обретал свободу. В том числе и те, которых делец с такими надеждами скупал…
Он пытался противится.
Требовал, чтобы ему вернули деньги.
Но тщетно. Максимум, что
