Ни секунду не сомневаясь, Саана выуживает из сообщения номер и жмет на иконку трубки.

На том конце провода раздается грубый сиплый голос — и внутри Сааны все холодеет. Она даже не подумала о том, как начать разговор. Помявшись пару секунд, она решает говорить сразу по сути, максимально коротко — насколько умеет.

— Хартола, 1889 год, смерть девушки. Помните это дело? — выпаливает Саана и с ужасом ждет ответа.

Женщина смеется и неожиданно резко произносит:

— Зависит от того, кто именно интересуется.

Тут-то они и спелись. Саана рассказывает о том, что она расследует это старое дело, что она бывшая интернет-журналистка. Саана надеется вызвать человеческое сочувствие: сейчас очень непросто быть молодым фрилансером и постоянно бороться за кусок хлеба. Все это она проговаривает вслух, в то время как Ритва согласно мычит. Затем следует тишина. Но Саана оказывается права: ее история тронула Ритву, и та приглашает ее к себе в гости в район Похйойс-Хаага, рассчитывая на какие-нибудь гостинцы.

В три часа дня Саана выходит из автобуса номер 40 у торгового центра и направляется к дому 10 по Няюттелиянтие. Она быстро находит нужный подъезд и нужную дверь. В предвкушении нажимает на дверной звонок. Перед глазами висит табличка «Сярккя», а над почтовой прорезью наклеено: «И чтоб никакой чертовой рекламы». Саана улыбается. За дверью слышно клацанье многочисленных замков, и вскоре в проеме вырисовывается классическая «сильная и независимая» кошатница, чем-то и сама напоминающая персидскую кошку. На ней очки формы «кошачий глаз». Кошек три. И одна из них уже вовсю трется о Саанины ноги.

— Можно подержать? — спрашивает Саана. Она видит, что Ритва прямо тает от такой симпатии к ее любимицам.

Саана почесывает кошку, та тут же начинает довольно мурлыкать. Саану приглашают войти.

Выясняется, что Ритва Сярккя — любительница поболтать и к тому же очень рада принимать гостей. Саана достает из рюкзака булочки с фисташковым кремом и бутылку кавы. Ритва варит кофе и говорит, что раз уж гостинцы настолько прекрасны, то Саана может спрашивать о чем угодно. Саана почесывает взобравшуюся к ней на колени кошку и через оконные стекла разглядывает общий двор многоэтажек пятидесятых годов, стоящих на Няюттелиянтие. Березы, песочница и пустующая стойка для выбивания ковров.

— Как думаете, вы сможете помочь мне разобраться в том хартольском деле? — спрашивает Саана, жадно вгрызаясь в булочку.

— Ну, вы принесли булочки, так что возможно все, — смеется Ритва Сярккя и с небольшим усилием поднимается со стула. Кошка спрыгивает с Сааниных колен и отправляется вслед за хозяйкой — вероятно, в спальню. Саане приходится дышать через рот, потому как квартира пропиталась запахами табака и кошачьей мочи. Очень бы хотелось открыть окно, однако она не решается.

— Что вы помните о том деле? — спрашивает Саана, когда женщина возвращается, держа в руках толстую папку.

— Да не то чтобы много, столько времени прошло, — Ритва опять посмеивается, но тут же закашливается. — Но я отлично помню, что дело так и не продвинулось. Это чувство, знаете, когда ничего ни к чему не приводит. Сейчас, задним числом, я подозреваю, что мне просто не дали как следует покопаться в той истории. Вот и пришлось публиковать материал про ведьму, — говорит женщина, поднимая одну из кошек к себе на колени.

— Откуда у ведьмы взялась вещь, принадлежавшая Хелене? Ну, та резинка для волос из статьи, — спрашивает Саана, отпивая кофе.

Ритва к своей чашке не притронулась.

— Из комнаты Хелены, — отвечает Ритва, немного подумав. — Я считаю, они были у нее дома.

— На ту просьбу, где вы упоминали деньги, кто-нибудь откликнулся? — спрашивает Саана.

Ритва смотрит на нее и опять начинает посмеиваться.

— Тысяча марок — это просто фигура речи. У журнала не было возможности платить кому бы то ни было такие деньги. Если бы мы и получили какие-то сведения, то ответили бы, мол, спасибо, но об этом нам уже сообщили ранее, — и все. И потом делали бы с этой информацией что вздумается.

Саана допивает свой кофе. Ритва окидывает ее оценивающим взглядом.

— Что-то в вас такое есть. Вы кажетесь мне искренней. Можете взять эту папку, — говорит Сярккя, протягивая материалы Саане. Та обеими руками вцепляется в неожиданный подарок — так быстро, что женщина даже не успевает передумать.

— Были времена, когда я ездила в командировки с одним и тем же фотографом. Мир его праху. В той поездке мы сделали много снимков, а использовали только один — групповое школьное фото, оно было на обложке. Там пропавшая девушка улыбалась, стоя со своими друзьями. Но на пленках много чего интересного: фото с мест событий, с интервью и вообще всякое. Возьмите, поработайте с этим.

Саана горячо благодарит, не в силах сдержать широченную улыбку.

— Когда я вышла на пенсию, от некоторых дел так и не смогла совсем откреститься — пронесла с собой через годы. Они стали частью меня. Вот и этот случай тоже породил много размышлений, ведь то были совсем еще девчонки, такие юные и хрупкие. Мир суров, и некоторые вещи в нем очень сложно понять, хотя в бытность мою журналисткой «Хюмю» уж чего только не повидала.

Саана аккуратно складывает папку с негативами в рюкзак и возвращается на кухню. Ритва по-прежнему сидит за столом.

— Я специализировалась на преступлениях, поэтому была знакома с разными сторонами жизни. Прямо как таксисты, которые по ночам наблюдают за тем, о чем люди обычно стараются помалкивать. Они видят тех, кто прячется по кустам, видят то, из-за чего лично я ночью езжу только на такси. По этой темноте ты уже не рискнешь идти одна. Одной и не стоит, запомни.

Саана кивает, чувствуя холодок, пробегающий по спине. Несмотря ни на что, она хотела бы считать мир хорошим местом. На прощание Саана тепло и немного робко обнимает Ритву. Она получила куда больше того, на что рассчитывала. Статью и негативы. Сбегая вниз по ступенькам многоквартирного дома, Саана светится энтузиазмом. Встреча с Ритвой Сярккя дала ей почувствовать себя настоящим писателем, по крупицам собирающим материал.

Через час Саана уже стоит на террасе, где неожиданно людно, и нервно оглядывается по сторонам. События дня внесли в его расписание кое-какие поправки, и на свидание вслепую Саана явилась не только без приличного макияжа — даже в душ забежать не успела. Встреча с мужчиной — это уже чересчур для таких насыщенных 24 часов. В данный момент Саана с превеликим удовольствием изучала бы материалы Ритвы Сярккя. Она вздыхает, не понимая толком, кого именно и где нужно высматривать. Веера не удосужилась по-человечески описать своего знакомого.

— Неужели это так важно? — спрашивала Веера, смеясь. — Я же устраиваю вам свидание вслепую. Логично, если вы не будете знать, чего ожидать. Так всегда интереснее, правда?

Саана уже тогда заподозрила неладное. Нет, Веера, конечно, хороший человек и вообще, хоть до раны приложи. Саане как-то живо представилась примерно такая картина: Веера где-то откопала очередного бедного-несчастного юношу и в приступе жалости решила устроить его личную жизнь, сплавив кому-нибудь из одиноких подруг. По доброте душевной. Ласковое вечернее тепло повыгоняло на улицу даже самых ленивых, и на площади напротив автовокзала сейчас на редкость оживленно. Саана закрывает глаза и представляет, будто она за границей. Она обожает летние вечера, когда и работающие люди посреди недели вытаскивают себя погулять. Летом финны словно наполняются жизнью.