Онлайн
библиотека книг
Книги онлайн » Разная литература » Разведчики бывшими не бывают - Николай Александрович Шварёв

Шрифт:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 78
Перейти на страницу:
национальной безопасности США, которое занималось подслушиванием и дешифровкой перехватов. Сотрудничество СИФАР-ЦРУ в указанной сфере истолковывалась в спецслужбах настолько вольготно, что микрофоны, установленные итальянскими «водопроводчиками», вскоре появились в кабинетах президентского дворца Квиринала и библиотеке понтифика в Ватикане. Сотрудники спецслужб решили на всякий случай записывать личные разговоры итальянского президента и самого папы Пия XII.

К периоду итальянской командировки относится награждение Кастро орденом Мальтийского креста. Сам Григулевич не без гордости рассказывал друзьям об этом эпизоде своей жизни во время встреч, которые обычно приурочивались ко дню создания разведки, 20 декабря. Ему, конечно, не верили. Но вот он удалялся на минуту в другую комнату и появлялся, выпятив грудь, с Мальтийским крестом.

«Я возведен в рыцарское достоинство, — вполне серьезно говорил он гостям. — Так что пользуйтесь случаем, общайтесь с первым и, наверное, единственным настоящим рыцарем в вашей жизни!»

Один из биографов Григулевича, сравнивая его с вымышленным разведчиком Штирлицем, написал: «Если сравнивать те должности-маски, в которых функционировали на пике своей славы нелегальной деятельности эти два персонажа, то, согласитесь, штандартенфюрер сильно недотягивает до чрезвычайного и полномочного посла!»

С руководителями Суверенного и военного ордена Святого Иоанна Иерусалимского Григулевич сблизился в Риме, где мальтийские рыцари обосновались после Второй мировой войны, чтобы расширить дипломатическое присутствие организации в других странах мира. Кастро сделал все возможное, чтобы представители ордена были приглажены, признаны и обласканы в Коста-Рике, несмотря на все противоречивые слухи, которые ходили о таинственных рыцарях. Для «Макса» общение с членами Мальтийского ордена было своего рода путешествием в историю. Он знал, что среди рыцарственных кавалеров был российский император Павел I, и парадоксальность ситуации с его собственным награждением в очередной раз доказывала Григулевичу: реальная жизнь куда интереснее любых выдумок и фантазий.

У постороннего наблюдателя могло создаться впечатление, что дипломатическая рутина давалась «Максу» легко и что вся его жизнь прошла на паркете роскошных дворцов. Но это была только видимость. Даже «Макс» с его неисчерпаемой энергией переносил нагрузки по разведработе и «крыше» на пределе сил. Надо отдать должное, что бесценную помощь ему оказывала «Луиза». Она была на роли «фигаро» в резидентуре: шифровальщицей, оперативным фотографом, курьером (десятки поездок в Австрию и Швейцарию!). А ведь ей приходилось вести активную нормальную жизнь: быть гостеприимной хозяйкой, светской дамой, личным секретарем сеньора.

Одна из дилемм постоянно возникала у «Макса»: посещать или нет приемы в советском посольстве? А вдруг наткнешься на кого-нибудь из тех, с кем встречался в Литве, Польше, Испании или Советском Союзе?

С большим сожалением резидент «Макс» решил игнорировать советское посольство, несмотря на получаемые приглашения. Для эпохи холодной войны его «принципиальная позиция» была более чем похвальной. Надо сказать, что посол М.А. Костылев навел справки о Кастро и убедился, что очень даже хорошо, что этот реакционер, проамериканец и неприкрытый враг Советского Союза демонстративно не приходит на приемы. Через энное количество лет Костылев посетил Юрия Жукова, председателя Государственного комитета по культурным связям с зарубежными странами. Костылев забежал на минуту в туалет… и опешил, увидев перед собой невозмутимого Теодора Б. Кастро.

Жуков потом не раз со смехом вспоминал вытаращенные глаза Костылева, когда тот влетел в кабинет и в ужасом закричал:

«У тебя, слепец ты эдакий, в комитете окопался матерый агент Ватикана! Срочно звони в КГБ!»

В августе 1951 года министр иностранных дел Марио Эчанди дал указание о включении Кастро в делегацию, которая прибыла в Европу для участия в VI Генеральной Ассамблее ООН. Возглавил делегацию вице-президент страны Альфредо Волио. «Макс» принял самое активное участие в работе форума и даже выступил на нем. Красноречие и эрудиция костариканца были замечены, и в кулуарах Генассамблеи о нем заговорили как о «восходящей звезде латиноамериканской дипломатии». Представитель СССР А. Вышинский, в своем выступлении тоже упомянул костариканского «оппонента»: «Не скрою, по части красноречия он достиг больших высот. Но как политик он пустышка. Это просто болтун, и место ему не на этом форуме, а в цирке».

Григулевич встретил госсекретаря США Ачесона в коридоре и посетовал на то, что последовал его наставлениям и «подставился» под критику Вышинского, что, мол, негативно скажется на его, Теодоро Боннефила, дальнейшей карьере. Клеймо болтуна и пустышки не лучшая для него рекомендация.

Американец снисходительно похлопал косториканца по плечу: «Дорогой коллега, когда Вышинский кого-то заметит и отругает, то пострадавшему это только придает авторитета. Знаю по себе…»

Генассамблея в Париже породила много анекдотических ситуаций, участниками которых нередко были американцы. Григулевич не раз вспоминал о «проколах», допущенных ими.

Например, сенатор О. Коннели, член политической комиссии сената, особенно «блистал» ограниченностью своих знаний в международных делах. Однажды ему представили министра иностранных дел Чехословакии Масарика. О. Коннели застыл на минуту, что-то напряженно вспоминая, потом воскликнул:

«Да, да! Именно Масарик! Я знал вашего отца. Боже, каким великим скрипачом он был! А потом, через много лет, он стал президентом вашей страны!»

«Извините, но вы ошибаетесь. Он был не скрипачом, а великим пианистом. И не в Чехословакии, а в Польше. Его фамилия была не Масарик, а Падеревский. И смею категорически утверждать, что он не был моим отцом никогда».

По свидетельству Ю. Папорова, в Париже с Григулевичем случился забавный казус, к которому имел отношение Юрий Дашкевич, впоследствии известный латиноамериканист. Формально Дашкевич входил в группу переводчиков советской делегации на Генассамблее, а фактически, будучи майором КГБ, занимался своими оперативными делами, изучая дипломатический персонал иностранных делегаций. В число потенциальных кандидатов на вербовку попал Теодоро Б. Кастро, и Дашкевич, довольно неуклюже пытался создать ситуацию, которая помогла бы превратить улыбчивого костариканца в агента советской разведки.

На этой же Генассамблее могла произойти встреча, которая имела бы для «Макса» непредсказуемые последствия. Делегацию Израиля возглавлял выходец из Аргентины Моше Тов, боровшийся в 1930–1940‐е годы за создание независимого еврейского государства. В Аргентине его звали Моисей Тофф. Шла холодная война. Иосиф благодарил судьбу, что его «сольное» выступление на VI сессии пришлось на время, когда Моше Тов приболел и находился в отеле. В своих воспоминаниях, изданных в Израиле, Тов упоминает о Генассамблее в Париже и о знакомстве с костариканским представителем, который поздно вечером пришел к нему в отель «Ройал Монсо» Этот костариканец собирался выступить в пользу Израиля и хотел уточнить некоторые тезисы, чтобы не ошибиться в аргументации. Визит этот нанес, конечно, не Григулевич, а Альфредо Волио.

Похожая ситуация позднее возникла в Риме. Польским посланником в Италии был человек, который знал Григулевича по работе в революционном кружке в Ковно. «Макс» сообщил о потенциальной опасности в Москву. Прошло несколько недель, и польский дипломат получил новое, с повышением, назначение.

Критическая ситуация возникла однажды у Лауры. На встрече жен сотрудников латиноамериканских представительств к ней приблизилась дама, оказавшаяся атташе по культуре мексиканского посольства:

«Вы мне очень напоминаете одну из моих бывших учениц».

Лаура не потеряла самообладания:

«Я — уругвайка. В Мексике была, но

1 ... 55 56 57 58 59 60 61 62 63 ... 78
Перейти на страницу:

Еще книги автора «Николай Александрович Шварёв»: