Колесование (такая казнь особенно широко использовалась при Петре I). Человека растягивали на колесе, прикручивая раскинутые в стороны руки и ноги. Затем палач железным ломом проламывал ему все суставы и кости. После этого человека сгибали вокруг колеса, ломая позвоночник, и оставляли медленно умирать.

Впрочем, самое удивительное в этой истории даже не жестокость казней, а то, что в те времена находились люди, которые мужественно выдерживали пытки, но не изменяли себе и не теряли человеческого облика.

Пьянство. Пьянство традиционно считается одной из наиболее глубоких «социальных язв» нашей страны на всем протяжении ее истории. Насколько это справедливо? Об этом идут споры, часто весьма далекие от академической науки (как исторической, так и социологической). Есть тенденция считать, что пьянство в России – всего лишь антироссийский миф. Такую идею в своих книгах развивает В. Р. Мединский – российский политический деятель, скандально известный доктор исторических наук, в прошлом депутат Государственной Думы, а ныне – министр культуры. Мне довелось приять участие в весьма бурной дискуссии, разгоревшейся вокруг книг В. Р. Мединского. С основными моими выводами относительно истории пьянства в России читатель может ознакомиться далее.

Итак, одним из популярнейших «мифов о России», опровержением которого занимается в своих книгах В. Мединский, является так называемый «миф о пьянстве». Идея вроде бы даже правильная: прочитает горький пьяница, что во всем виноват Петр не-Великий, «узнает», что «исконная»-то Русь не пила, да тоже бросит пить. Дай бог чтобы так было. Хотя верится с трудом.

Одна беда: в результате вместо одного глупого мифа конструируется другой – еще более нелепый. Понятно желание государственного мужа «воспитать народ» в правильном духе, понятно желание интеллектуала «сформировать новую идентичность», но зачем строить это воспитание на заведомом вранье? Или на том, что американцы называют bullshit – правда не интересует Мединского – он и не утруждает себя ее выяснением. И это очень досадно, поскольку в книгах Мединского много важного, много дельного, много правильного, но вот такие ляпы портят всё дело!

Впрочем, может, вранье тут ни при чем, а есть лишь недостаток специальной подготовки. Это вещь для неспециалиста простительная, но требующая коррекции. Тем более что сусальный образ трезвеннической Руси используется теперь «сплошь и рядом» пропагандистами разных сортов. Особенно преуспел в этом самозваный профессор Жданов, наводнивший своими видеолекциями рунет. Лечил бы спокойно своих алкоголиков, дело благое, но зачем лезть без специальной подготовки в исторические темы – совершенно непонятно. Ведь маленькая неправда, если вскроется, может погубить всю систему. А не вскрыться она не может – грамотных историков в России не так мало, как кажется.

В одном, пожалуй, В. Мединский прав – на Руси пили не больше, чем в Западной Европе – за утверждение этого важного факта можно и должно сказать ему спасибо. Но вот в противоположную крайность впадать все-таки не стоит.

Что пишет Мединский?

В общем, автору можно даже посочувствовать: навести тень на плетень не так-то просто. Прежде всего, конечно, ему приходится дискредитировать летописную фразу, известную любому приличному школьнику: «Руси есть веселие пить – не можем без того быть!» «Профессору» Жданову проще – он объявляет все подобного рода высказывания результатом жидо-масонского заговора – и всего-то делов.

Но Мединский-то профессор настоящий, поэтому действует тоньше, оперируя полуправдой.

Он пишет в последнем издании своей книги: «Если мы ищем корни пьянства во временах Владимира Святого, как зафиксировали летописцы якобы его слова: “Веселие Руси есть питии, и нельзя без этого бытии”, – то всё, приехали – всеобщая алкоголизация населения и полное вырождение русского народа не за горами».

Тут не может не возникнуть вопрос: с чего это вдруг? Без малого тысячу лет фраза эта жила на страницах множества древнерусских летописей – и ничего, страна уцелела. А тут вдруг во всем оказалась летопись виновата.

Ну да ладно, читаем дальше: «Вообще весь рассказ о выборе веры Владимиром – настоящая художественная литература. Он носит легендарный характер – в этом не сомневается никто из историков. А судя по тому, что мы знаем о Древней Руси, эпизод с “питибыти” – более поздняя вставка какого-то остряка предка».

Вот уж точно – «всё, приехали». Как истолкует слова профессора малосведущий в исторических тонкостях читатель? Понятно, как: летопись – выдумка и шутка, верить ей не стоит (после бредовых откровений Носовского и Фоменко среднестатистический читатель такую утку вполне уже готов скушать). Тем более что она-де противоречит тому, что «мы знаем о Древней Руси». Интересно только, откуда «знаем» – в автопарке Госдумы уже есть машина времени?

Нелепица ужасная и стыдная для добросовестного автора.

На самом деле летопись – один из основных источников знаний о Древней Руси. Написана она в самом деле была на 150 лет позже описываемых событий (в конце XI – начале XII в.), но это НЕ художественная литература. Блестящим советским ученым академиком Д. С. Лихачевым было доказано, что одно из основных отличий древнерусской книжности – отсутствие сознательного вымысла. В раннем средневековье к труду летописца относились как к священнодействию. Представлять летопись собранием выдумок и шуток – заведомое искажение реальности. Какие могли быть шутки, когда летописный текст повествует о важнейшей странице истории Руси – о выборе православной веры. Мог ли монах (а именно монах Киево-Печерского монастыря был автором «Повести временных лет», о которой идет речь), посвятивший всю жизнь служению Богу, устроить балаган, когда речь шла о столь важных для него и для страны в целом вещах? Читатель, приученный современными журналистами-борзописцами к тому, что слово – легче перышка, вполне бы мог допустить такое. Но в те времена отношение к писаному слову было совсем иным. Вот это действительно известно любому мало-мальски грамотному историку, и об этом зачем-то умалчивает Мединский.

На самом деле употребление спиртных напитков поставлено в текст далеко не случайно, ведь речь шла о том, чтобы проложить этнокультурную грань между Русью и мусульманским миром, который в это время весьма напористо распространял свое влияние в Восточной Европе.

«В год 6494 (986). Пришли болгары магометанской веры, говоря: “Ты, князь, мудр и смыслен, а закона не знаешь, уверуй в закон наш и поклонись Магомету”. И спросил Владимир: “Какова же вера ваша?” Они же ответили: “Веруем Богу, и учит нас Магомет так: совершать обрезание, не есть свинины, не пить вина, зато по смерти, говорит, можно творить блуд с женами. Даст Магомет каждому по семидесяти красивых жен, и изберет одну из них красивейшую, и возложит на нее красоту всех; та и будет ему женой. Здесь же, говорит, следует предаваться всякому блуду. Если кто беден на