Элиза одарила меня спокойным взглядом.

– Поверь, если парень любил тебя спустя два года разлуки, за несколько дней не разлюбит.

– Ты не слышала нашего разговора.

Я практически сказала ему, что любить его – бессмысленно. Кто подобное сможет простить и забыть? Кто после этого вернется? Я уж молчу о проблеме с разделяющим нас огромным расстоянием. Она никуда не делась. И образ жизни у нас теперь совершенно разный. Даже если бы Эйден все еще желал попробовать снова быть вместе, как я впишусь в его новую жизнь? Как справлюсь с пристальным вниманием его фанатов? С их мнением и оценкой? Я видела, на что способны его фанаты, как они прополоскали имя Элизы в Сети. Готова я впустить в свою жизнь подобное безумие?

– Ладно. – Элиза поднялась и направилась к двери. – Делай что хочешь. Мой новый девиз.

Я рассмеялась, и она сверкнула улыбкой.

А что я хочу? Ответить не просто. Не потому, что не знаю ответ – я всегда его знала, – а потому что, несмотря на уверенность, мне по-прежнему страшно. Мне не хочется больше находиться в ступоре. Ни в жизненном, ни в художественном. Мне надоело стоять на месте и хочется двигаться вперед.

Хочется понять, кто я есть, найти саму себя. И чтобы рядом был Эйден.

– Элиза? – крикнула я прежде, чем она закрыла дверь.

– Да? – заглянула она в кабинет.

– Вообще-то я тоже не откажусь от помощи.

* * *

Хейли первая зашла в комнату. Было раннее утро. Я тщательно смешивала плоской кистью красную и оранжевую краски, детализируя уже нарисованные цветки бессмертника.

– Я знала, что красный – твой цвет, – сказала она.

– Ты о чем? – На мне были старая белая футболка и джинсы.

Хейли показала на мое лицо. Оказалось, я испачкала щеку пурпурным оттенком.

Хотелось бы сказать, что я вернулась к рисованию с легкостью. Но это неправда. Каждый мазок давался через силу, с трудом. Неужели я когда-то хорошо рисовала? И если да, то, возможно, слишком долго не прикасалась к кистям? Не практиковалась, вот и растеряла навык. И талант, каким бы маленьким он ни был, пропал. Где искра? Как поймать волну?

Часы шли, и рисовать становилось легче, но до полного погружения, которое я жаждала достичь, было далеко. Придется поработать, чтобы его заслужить.

Ближе к полудню заглянула Элиза. Я в этот момент наносила мелом контуры дальнейшей росписи. Пока я работала, мы с Элизой планировали вечеринку. Она прислушалась к моим советам. По большей части.

– Ну как без фейерверков? Ну хоть чуть-чуть. В подарок.

– В подарок кому?

– Эйдену…

Я посмотрела на нее.

– Ну ладно. Мне. – Вздохнув, Элиза вычеркнула фейерверки из списка.

В полдень, когда в комнате стояла жара, зашел Леонардо. Изменилось направление падающих в окно солнечных лучей, а с ним – и мое настроение. Пальцы легче управлялись с кисточкой, мазки ложились четко и быстро. Махнув рукой на меловые контуры, я рисовала по наитию. Было и волнительно, и страшно одновременно, ведь я понятия не имела, что получится. Возможно, что-то прекрасное, а возможно – что-то ужасное и я испорчу картину.

– Как думаешь, какую песню он выдаст нам к концу отпуска? – спросил меня Леонардо. – Песню о любви? Гимн расставанию? Танцевальный трек?

Он озадачил меня этим вопросом.

– Танцевальный трек?

– Нам нужно шесть песен, – убито сказал Леонардо. – Как минимум.

Не зная, что сказать, я ответила:

– Мы с тобой потом об этом поговорим.

Он ушел, не очень довольный ответом.

Малёк появился последним. Вошел, когда я убирала за собой. Рисунок не был закончен, но начало положено, а это главное. И, несмотря на отсутствие практики, он выглядел не так уж и плохо.

Я встала спиной к противоположной стене, чтобы видеть картину целиком. Сделала снимок под нужным углом и отправила его на номер Эйдена. Увидев, что сообщение доставлено, вдруг подумала: а ведь он мог заблокировать меня. Но не сделал этого.

– Мы не помрем во сне от запаха краски? – спросил Малёк, стоя около двери.

Улыбнувшись, я убрала мобильный в карман.

– Это акрил, не волнуйся. Но если хочешь, я оставлю окна открытыми.

– Чтобы ящерицы залезли? Нет, спасибо.

– Чего так? В прошлый раз ты действовал решительно и смело.

Малёк хмыкнул и сложил руки на груди. Он впервые заговорил со мной после Спейсайда.

– У меня для тебя подарок, – сказала я.

Он долгое мгновение смотрел на меня, затем вошел в комнату.

– Продолжай.

Я вытащила из угла сумку, достала из нее папку и передала ему. Как обычно, учащенно забилось сердце. Всегда волнуюсь, показывая кому-то свои работы.

– Это первый законченный рисунок за два года.

Малёк распахнул папку, открывая лист с зарисовкой его самого у водопада. В тот момент, когда он оглянулся на меня, на его лице отразилась тоска по тому, что могло бы между нами быть. Пальцы Малька осторожно, еле касаясь, скользнули по очертаниям рисунка.

– Я не вообразил себе этого, да? Искру между нами?

Мне не хотелось лгать ему, но и давать ложной надежды – тоже.

– Возможно, но ей не разгореться.

– А если я убью Эйдена?

Я фыркнула.

– Нет.

– А если найду машину времени?

– Тоже нет. Ой, да! Пожалуйста, найди машину времени! – Я вздохнула. – Пару дней назад я причинила боль другу. И очень об этом жалею. Если бы могла вернуться назад, все бы исправила.

Малёк закрыл папку и сунул ее под мышку. Взглянул на меня, улыбаясь.

– Не переживай, – сказал он. – Для этого тебе машина времени не нужна.

Глава 34

– Ты уверена, что он разрешил мне прийти? – спросила я Элизу.

Мы сидели у бассейна на одном шезлонге. Она учила меня карточной игре «Спит»[39], пока остальные играли в воде в «Марко Поло»[40]. На самом деле Малёк находился в воде, а Леонардо с Хейли бегали от него по краю бассейна.

– Уверена. – Элиза накрыла пиковую даму королем червей, затем взяла новую карту. – Я сказала ему, что ты помогала устроить вечеринку. Молчи! Ему следовало знать. Не собираюсь слушать твою бескорыстную чушь. К тому же, если вечеринка с треском провалится, не хочу идти ко дну в гордом одиночестве.

– Ну спасибо. Но он прямо так и сказал: «Я хочу, чтобы Рейна пришла на вечеринку»? Каким тоном он это сказал?

– Слушай… – Элиза скинула подряд три карты. – Я, конечно, не против того, чтобы вы с Эйденом были вместе, но это не