в том числе Катаева. Под техникой находились мобильный, домашний и служебный телефоны лидера ОПГ. Внимательно изучив многостраничные сводки, майор подчеркнул зеленым фломастером только пять строчек.

Двадцать девятого декабря в одиннадцать часов семнадцать минут был зафиксирован трехминутный разговор Катаева с неизвестным мужчиной. Звонок был входящим. Говорили про отправку дверей в Сочи, бегло обсуждали другие рабочие вопросы.

Интерес представляли последние фразы:

М — Отдыхайте спокойно, Сергей Альбертович. Все сделаем без вас. Ювелирно.

К — Попробуй только по другому. Полный расчёт после доставки груза.

М — Двухсотого?

К — Чего ты мелешь?

М — Извините, Сергей Альбертович.

Реплики, отмеченные в сводке прописной буквой «М», принадлежали неизвестному мужчине, буквой «К», понятно, Катаеву.

Давыдов несколько раз прочитал это место. В контексте разговора про перевозку в Краснодарский край дверей, изготовленных в терентьевском леспромхозе, входящем в корпорацию Катаева, сказанное звучало вполне естественно. Подчиненный желает начальнику хорошего отдыха, тот дает ему последние указания перед отлетом. Но странновато выглядела фраза про полный расчет после доставки груза. Если продукт поставляет Катаев, то это с ним должны рассчитываться клиенты, причем он, как любой здравомыслящий бизнесмен заинтересован в предоплате. А здесь он напомнил своему человеку, что с расчётом торопиться не следует. Получалась какая-то несуразица. И в связи с этой неувязкой бросалась в глаза реплика неизвестного мужчины про «двухсотого». В кружеве разговора это определение он привязал к катаевскому слову «груз». «Груз 200», — открытым текстом зарядил собеседник Катка. Речь явно шла о покойнике, за которого следует рассчитаться только после «доставки». Доставка? Ликвидация! В этом смысле истолковывались и обещания мужчины сделать всё ювелирно.

Давыдов поделился своими соображениями с и.о. начальника криминальной милиции.

Птицын надел очки. В последнее время при чтении мелкого шрифта подполковник не мог без них обходиться.

— А кассету тебе «отээмщики»[88] не дали, Денис? — спросил он, ознакомившись со стенограммой.

— Да у них чистые кончились, переписать не на что было. В следующий раз получу.

— Нужно прослушать сам разговор. Важно, с какими интонациями они говорят. Может, одно словечко «отээмщики» не разобрали, а оно все меняет. Или исказили что-то в спешке.

— Обязательно послушаю, Вадим Львович, — кивнул Давыдов и поинтересовался: — Какое ваше мнение?

Птицын выбил пальцами по столу «Спартак — чемпион», аккуратно подравнял лежавшую перед ним стопочку листов с распечатками.

— Зачем Катаеву влезать в чужие дела? На рынок он не претендовал и по имеющейся информации не претендует. Не вижу его интереса. Он разрулил проблемы Клыча? Не царское это дело, да и не такие у них отношения. Но разрабатывать это направление продолжай. Запрос на мужика, что с Катаевым разговаривает, забил?

— Так точно. Завтра увезу своим в управление, чтоб быстрее протолкнули.

И.о. начальника КМ выдвинул ящик стола, достал пачку LM, посмотрел на нее с сожалением и бросил обратно в ящик.

— Надо установить, была ли отправка партии дверей в Сочи перед самым Новым годом. Прикинь, как это можно узнать достоверно, но не привлекая внимания. Ты, кстати, с Павловым когда в последний раз встречался?

— С Андреем Семёновичем, директором леспромхоза?

— С ним самым.

— Честно говоря, давненько, Вадим Львович. В начале, что ли, декабря. Руки никак до него не дойдут, вдвоем с Пашкой крутимся — то одно, то другое.

— А когда у тебя Асмолов выйдет? Чего-то он загулялся в отпуске.

— Через неделю.

— Ситуацию с Павловым, Денис, надо держать под контролем. Сам знаешь, какую недостачу на него Каток повесил. Пятьдесят штук!

— Пятьдесят пять, — уточнил Давыдов.

— Тем более. Сроку он ему давал три месяца, и срок этот на исходе. А мы чего знаем? Сколько он отдал? Сколько осталось? Включил ему Каток счётчик или нет? Ни хрена мы не знаем. Может, он созрел уже, и готов на босса своего заявление написать?

— В выходные попробую его выцепить, Вадим Львович. Раньше не получится.

— Денис, хороший ты парень, мы давно с тобой работаем. Но тебе надо учиться быть руководителем. Ну вот чего ты все пытаешься делать лично? Поставь по Павлову задачу Комарову, ему нужно оперативный кругозор расширять. Чего ты его все на «кушать подано» держишь? Он оперативник со стажем, целый капитан. Если ты его так использовать будешь, я его обратно в розыск перетащу. И не улыбайся, с повышением он перейти согласится, там должность начальника ОЗО[89] вводится. Вспомни себя! Если б я тебя так мариновал, что бы из тебя получилось?

— Критику принимаю, Вадим Львович, буду работать над недостатками, — очень серьёзно ответил Давыдов.

— Прикалываешься, Денис? — подполковник пристально глянул в лицо рубоповцу.

Тот не выдержал, улыбнулся, в глазах его плясали озорные бесенята.

— Нет, я в самом деле всё понял. Век за вёсла не держаться!

В Остроге между подразделением РУБОПа и территориальной криминальной милицией отношения сложились на зависть другим районам области. Давыдов, возглавляя малочисленный, но не подчинённый местным отдел, не жаждал самостийности и не рвался в свободное плавание. Он признавал авторитет и опыт Птицына, своего наставника и недавнего начальника. В свою очередь у Вадима Львовича, пять лет руководившего отделом по борьбе с оргпреступностью и понимавшего задачи, стоявшие перед Давыдовым, хватало ума и такта не загружать рубоповцев несвойственной им работой и не пытаться командовать ими напрямую. Собственно из-за того, что службы не мерялись достоинствами, у кого оно круче, и не тратили время на междоусобные интриги, результаты работы давали о себе знать. Не напрасно братва считала Острог красным городом. Здесь гангстеры не устраивали, как в граничившем с московской областью Григорьевске, перестрелки из автоматического оружия на центральной площади. До последнего времени столичный криминалитет не совал носа в Острог, все бандиты были доморощенными, в достаточной степени контролируемыми, а поступки их — в целом предсказуемыми.

Вторжение в город москвичей сулило серьезные проблемы.

Пятого января без четверти одиннадцать тёмно-зелёная рубоповская «шестёрка» с тонированными стеклами и длинной антенной на крыше подкатила к воротам высокого кирпичного забора, ограждавшего периметр офиса ООО «Наяда ЛТД». При советской власти здесь располагался детсад механического завода. В начале девяностых в Остроге, как и по всей стране, многие детские учреждения стали дружно перепрофилироваться под всевозможные учреждения, государственные и муниципальные, а также продаваться в частные руки. Благодаря мудрой политике демократических властей перспективный предприниматель Катаев по сходной цене приобрел в собственность детский сад, расположенный на тихой и тенистой улице Красногвардейской всего в пяти минутах от центра города.

Давыдов кулаком нажал на сигнал и не отпускал его до тех пор, пока из калитки не вышел крепкий охранник в зимнем камуфляже. В руке он держал портативную рацию.

Денис опустил стекло