он ответил, что не намерен «за гроши» горбатить на «ГКЛ», а если есть претензии, идите в суд.

На этом «научный» период деятельности «ГКЛ» был завершен. Фирма получала свои роялти по договору с ангарчанами еще год, а потом работники Ангарской компании, под шумок передачи фондов в «ЮКОС» и реконструкции производства, вырезали установки очистки, и стали по старинке отстаивать топливо в отстойниках. Оказывается такой способ «очистки» позволяет воровать топливо эшелонами, манипулируя уровнем отстоявшейся жидкости. Припиши лишний метр в резервуаре в 50 тысяч тонн, «в пользу воды», и забирай метр топлива, а уж где взять воду, проблем не было. Человеческая алчность и на этот раз победила разум.

Не долго наслаждался «независимостью» и Зубов. На Омском заводе убили генерального директора (вроде бы, сам упал с набережной средь бела дня и утонул). Это явление в те годы было рядовым, особенно в сферах больших денег. Главного инженера — Зубовского соавтора — новые хозяева, правда, оставили в живых, но выгнали с треском.

Зубов, со своими мечтами о длинном рубле, остался «на нуле». Он приезжал мириться в Северск, но никто из «ГКЛ» руки ему не подал, и разговаривать не стал.

1997 г.

«Налоги — это святое. Только я атеист».

Из исповеди?

Новый мэр уже получил «своё» за контракт поставки, службы администрации города без страха сотрудничали с «ГКЛ» по текущим вопросам. Налоговая полиция закрыла дело. Даже пресса перестала называть «ГКЛ» фирмой, укравшей бюджет города. И уже Борис подумывал возвращаться на Родину. Но тут отработала давно поставленную задачу Налоговая инспекция. Уполномоченные на разгром «ГКЛ» дамы, под давлением Налоговой полиции не спеша покопались в сорока четырех коробках с документами, которые бездарная полиция передала в Инспекцию. Помня установку, накопать как можно больше, инспекторши медленно и методично изобретали бреши в налоговых отчетах «ГКЛ».

Через два месяца прислали Акт проверки правильности уплаты налогов фирмами «ГКЛ» и родственными ей фирмами. Папка была солидной. Весила более килограмма. Итоговая сумма неуплаченных налогов с пенями и штрафами восхищала: 28 миллиардов рублей! Тогда в ходу были миллиарды. После Ельцинской деноминации, 1 января 1998 года от всех сумм отняли по три нуля. Но от этого легче не стало.

Влад отдал акт на проработку юристам и бухгалтерам. Сразу было видно, что эта папка представляла набор наспех состряпанных «ляпов». Начали готовить возражения. Попросили помочь и новосибирских аудиторов.

Через две недели папка с возражениями была готова. Она, с приложением необходимых документов, весила в два раза больше папки с актом Налоговой инспекции. Решили подавать возражения сразу в вышестоящую инстанцию — Краевую Налоговую инспекцию.

Провели опрос тамошних партнеров по бизнесу, кто имеет контакты с налоговиками, желательно не очень формальные. Помочь вызвался директор Краевой Нефтебазы, через которую ООО «ГКЛ» перевалило массу горючего и принесло много денег и Нефтебазе и ее начальству лично.

— Привет, Влад! — позвонил директор Нефтебазы в Северск, — можешь приехать к нам на пару дней? Я тут договорился о встрече по Вашей проблеме с заместителем начальника Краевой Налоговой Инспекции. Это мой давний друг Дима. Мы с ним соседствуем и вместе иногда выбираемся на охоту или рыбалку.

Влад с Иваном вылетели на следующий день. Встретились в уютном ресторане. Выпили, закусили, поговорили.

— Ну, теперь давайте гляну на Ваши бумаги, — сказал Дмитрий, высокий, представительный, лет тридцати с небольшим сибиряк, — если будут вопросы, я скажу.

Он со знанием дела начал листать папку, иногда хмыкая под нос, иногда улыбаясь или удивляясь.

— Вы возражения на этот бред подготовили?

Влад молча протянул ему свою увесистую папку.

— Вижу, что поработали хорошо. Кто готовил?

— У нас своя аудиторская «контора». Руководитель Ваш земляк Леша Пешкин.

— Вот и славно. Я с Лешкой учился в Университете на Юрфаке, в параллельных группах. Даже маму его знаю. Вы мне больше не нужны. Я с ним всё буду разруливать. Только отдайте официально Вашу жалобу в приемную Инспекции, а я уж постараюсь, чтобы ее мне отписали.

Он помолчал и спросил с сомнением:

— Вот тут только один пункт смущает. Самая большая сумма Вам насчитана за получение незаконной прибыли. Вы превысили норматив в 12 % увеличения стоимости нефтепродуктов от цены завода — поставщика. По указу президента. Тут, конечно предстоит нешуточная борьба в суде.

— А насчет этого, как раз и не стоит беспокоиться. Тут мы в своё время прикрыли свою «филейную часть» постановлением Губернатора. Пусть, если рискнут, с ним судятся.

— Ничего себе! Как это Вам удалось! Уважаю. Так что теперь все сомнения сняты. Мочить будем Вашу инспекцию.

Иван задал прямой вопрос Дмитрию о том, какой гонорар его устроит.

— Да что Вы, ребята! За такое беспроигрышное дело я и копейки не возьму, тем более, что вас мой товарищ привел.

Возражений не принимал. Влад с Иваном настаивали. Но тут вмешался директор нефтебазы:

— Помнишь, Дима, ты брал у меня взаймы 10 000 долларов? Так будем считать, что ты мне ничего не должен. А с «ГКЛ» у меня еще масса расчетов. Туда и присовокупим. И точка!

Через месяц из Края пришел ответ на жалобу «ГКЛ» к акту проверки. Городской инспекции были сделаны замечания. Половина пунктов акта проверки напрямую шла в разрез с законом и была отменена. Остальное предлагалось проверить с учетом аргументов, изложенных в жалобе «ГКЛ». В заключении говорилось о полной бесперспективности акта. А если инспекция будет настаивать, то имеет явную перспективу проиграть арбитраж. А это увесистый минус в оценке ее работы.

В результате от всего акта осталось пару спорных пунктов на смешную сумму в пределах 50 миллионов (старых, до деноминации). С начальником городской Налоговой инспекции Саниным у «ГКЛ» сложились хорошие отношения, еще с тех пор, когда он работал в Округе. С ним вместе арестовывали и реализовывали продукцию «Поляргаза». В Северск он перебрался недавно.

Побывав у него на совещании по разбору претензий инспекции к их фирме, Влад и Борис вдоволь насладились, как хозяин кабинета давал выволочку своим подчиненным за безграмотный и позорный акт. После того, как Санин отпустил провинившихся, он обратился к гостям: — Вы уж не обижайтесь, ребята, на моих. Уж больно мэрия наезжала, да Кирпичев из полиции грозился. А я человек новый, пока разобрался, уже с Вашей подачи акт Краевая «расстреляла»! Вы уж эту мелочь спорную, что в акте осталась, заплатите. А то мне хоть что — то надо этим местным акулам в пасть сунуть. И будем жить дружно!

И действительно, потом с налоговиками практически не было непонимания.

1994 г.