— Да. К Белых на днях должен прийти связник от Грачева. Как быть?

— Вы подготовили предложения?

— Да. — Западный славился гибким умом, умением быстро схватывать общую ситуацию и разрабатывать острые чекистские мероприятия.

— Обсудим после совещания.

Дерибас пригласил собравшихся. Он рассказал о беседе с секретарем крайкома партии, попросил высказываться. Кто-то из работников, родившихся и выросших на Дальнем Востоке, предложил село Пермское как опорный пункт для строительства нового промышленного центра. Достаточно убедительно обосновал свое предложение. Его поддержали другие. Так местом новой стройки было выбрано село Пермское на Амуре. Совещание закончилось. Дерибас позвал:

— Семен Израилевич и товарищ Невьянцев, задержитесь. — И когда все остальные вышли, спросил: — Что с Белых?

— Как вам известно, в октябре и ноябре связника не было, — докладывал Невьянцев. — Белых выходил на встречи в те дни, которые он указал в своем письме Грачеву. Но все ожидания были напрасны. Вчера Белых получил письмо, в котором Грачев с помощью условностей сообщает, что Гриша приедет «на днях». Точной даты не указывает. Явится прямо домой к Белых. Мы полагаем, что связника трогать не следует.

Перед начальником снова поставлена задача, которую он должен решать в единственно верном плане. Ошибка может привести к тяжелым, последствиям. «С какими заданиями прибудет связник? Кто может это предугадать: должен ли он совершить диверсию или подготовить вооруженное нападение? С кем будет встречаться? Какую информацию намерен собрать?» Его размышления прервал Западный:

— Терентий Дмитриевич, мы рассуждали так: дело Грачева в Советском Союзе, для которого он направил Белых, только начинает разворачиваться. Белых «укрепил свое положение и приступил к подбору помощников, к созданию группы ТКП» — так он по нашему заданию сообщил Грачеву. Помните? Можно ли в таких условиях поручать Белых какие-либо активные мероприятия? Грачев достаточно опытный человек, чтобы идти на явный риск. Для проведения какой-либо акции нужно подготовить специальные условия. Наиболее вероятно, что связник Гриша никаких активных действий предпринимать не будет. Выходит, особой опасности на данном этапе он собой не представляет. Поэтому мы и предлагаем его не трогать. Пусть поездит, посмотрит и расскажет Грачеву. Это еще больше закрепит позиции Белых.

— Согласен. Связника пропустите по всем явкам, которые у него имеются. Нужно выявить другие связи. По возможности снабдить информацией, такой информацией, которая выгодна нам.

Едва закончили обсуждать, как адъютант доложил:

— Терентий Дмитриевич, на базе Амурской военной флотилии пожар…

— Где начальник особого отдела?

— На базе.

— Я еду туда. Семен Израилевич, оставайся за меня…

Пожар удалось ликвидировать к середине ночи. Усталый после почти суточного труда и нервного напряжения, Дерибас вернулся домой в шестом часу утра. Настроение было подавленное.

Диверсию не удалось предотвратить, чекисты ничего не знали заранее. Сгорели запасы бензина, солярки, керосина. Погибло изрядное количество снарядов и патронов. Остался самый минимум, необходимый для флотилии… Готовится переход банды Куксенко… В селах остатки кулачества усилили подстрекательскую агитацию… В Хабаровске и Владивостоке орудуют японские агенты, которых он, Дерибас, приказал пока не трогать, чтобы выявить их связи… Не слишком ли много «моральной тяжести для одного человека»?

Дерибас понимал, что к нему попадает в основном, как ни к кому другому, информация негативного характера, как на дне фильтра оседают отходы. Но от сознания этого ему было не легче. «Ты, Терентий, добровольно посвятил свою жизнь строительству нового общества, — думал он. — Участвовал в подготовке Октября, воевал против Колчака, громил антоновщину! Кто, как ни ты, должен довести дело, начатое Ильичем, до конца. И не будет тебе отдыха и покоя. Трудно, ох как трудно строить новое общество. Но ты давно уже знаешь, что старое не отдает своих позиций без боя. Дел хватит и твоим детям». Дерибас заставил себя думать о другом: о грандиозной всенародной стройке на Амуре, намеченной партией, о строительстве в Хабаровске нефтеперегонного завода, о сооружении в этом городе нового стадиона, которое ведется под его, Дерибаса, непосредственным руководством, о новых жилых домах для сотрудников… Уже засыпая, Дерибас подумал: «Нужно выяснить, как дела у Ольги. Ее нужно оберегать. Мы обещали Ланговому…»

* * *

Ольга возвращалась с работы домой. Ехать было недалеко: от стройки нефтеперегонного завода до дома на Волочаевском шоссе, где она жила, было рукой подать. В автобусе холодно. Зима завернула сразу крутыми морозами. По улицам тянула снежная поземка, едва прикрывая смерзшиеся, ставшие железными комья черной грязи. Ольга стояла на задней площадке автобуса.

Почему-то Ольга обратила внимание на пожилого китайца, который, как она заметила, время от времени посматривал в ее сторону. Она привыкла к тому, что на нее часто заглядываются. Но то были молодые люди, и, как каждой молодой женщине, это ей нравилось. А сейчас на нее смотрел человек, одетый в стеганку и шапку-ушанку. Ольге почему-то вдруг стало не по себе.

Автобус остановился, Ольга вышла. Следом за ней вышел и китаец. Едва Ольга сделала несколько шагов, как незнакомец ее догнал и проговорил:

— Здравствуй, Оля.

Ольга не ответила, а ускорила шаг. Сумерки сгущались. На улице было пустынно. Китаец пошел рядом и продолжал:

— Извини. Тебе привет от жениха.

Ольга вначале не поняла смысл сказанного. И вдруг вспомнила: Невьянцев предупредил, что неизвестные лица могут спрашивать Лангового и называть его Яковом Арзамасовым. Резко остановилась и повернулась в сторону китайца:

— От какого жениха?

— Якова…

— Где он? Что с ним? — спросила с тревогой.

— Ты не беспокойся. С ним ничего худого. Ты меня отвечай. Моя знает много-много.

— Где он?

— Там. — Китаец махнул рукой в сторону Амура. — Просил передавать тебе привет.

— Спасибо.

— Хотел узнавать, как ты живешь…

— Живу хорошо.

— Как живет твоя брата?

— Тоже хорошо.

— Он служи армия?

— А вам зачем?

— Я тебе говорил, моя знает много-много. Знает, что ты ходил на острова Ерыгину. — Китаец говорил и загадочно улыбался.

— Откуда вы знаете?

— Твоя об этом никому не рассказывал?

— Нет.

— А брат служит штабе армия?

Ольга замялась. Она не знала, имеет ли право об этом говорить. Ее молчание китаец понял как подтверждение своих слов и продолжал:

— Твоя жениха скоро вернется. Ты его жди, обязательно жди.

Повернулся и пошел в обратном направлении.

На следующий день Ольга позвонила Невьянцеву, встретилась с ним и рассказала о разговоре с китайцем.

— Как он выглядит?

— Я была так взволнована, что как следует не рассмотрела. Обычный китаец… Мне запомнились только его губы — синие-синие, как у мертвеца.

— Слишком мало примет, чтобы его найти, — сокрушенно покачал головой Невьянцев. — Да вы не беспокойтесь, мы знаем, что у Евгения все в порядке. К сожалению,