Смотря на знакомый и в какой-то степени родной пейзаж, я могу думать только двух вещах.

Бастиан меня так и не нашел.

Через три ночи наступит Алая Луна.

Глава 33. Ваал

"Матерь и Отец сотворили Мэроу, жертвуя своими магическими силами, и только существа способны восстановить мир и равновесие"

(Книга Отца и Матери. Глава вторая. Новый завет).

* * *

Вот я и прибыла в обитель Матери в нашем мире. Она так долго жила среди нас, но никто даже и не мог подумать, что женщина, наводящая ужас на всю округу, является нашей прародительницей. Если бы знали, боялись куда больше. Матерь наигралась в "обычную жизнь", решила вернуться домой и ей глубоко безразлично, что станет с её детьми. Так думает Гвиана, я же считаю, что Матерь специально хочет уничтожить Мэроу. Наш мир – это прямое напоминание супружеской измены Отца. Кому будет приятно смотреть на предательство день изо дня? В какой-то степени я понимаю прародительницу, не того она ожидала от сотворённого мира. Она явно не думала, что одна из её детей привлечет супруга куда больше, чем сама Матерь.

Во всей этой истории больше всего я презираю Отца. Ведь именно его необдуманное действие привело к практически полному уничтожению первородных кланов. Но самое печальное, что я извлекла из истории, рассказанной Древнейшей, – это бегство Отца. Он просто позволил Матери уничтожать ведьм и колдунов, а после преспокойно наблюдал, как на Мэроу разразилась война, которая практически истребила наш мир.

Если верить писаниям, а я им не особо то и верю, то именно Отец создал охотников. То есть своим появлением я обязана ему. Но и тут он прокололся. Да, он создал сильных духом существ, которые способны истреблять суртуров, возможно, в момент создания охотников он думал, что делает благо для мира, но он даже не подозревало том, что плодит сирот, большинство из которых умирают в младенчестве. Ведь у охотников нет живых родителей и заботиться о них некому.

Вывод, который я извлекла, – прародители создали идеальных существ, но сами таковыми никогда не являлись. Их требования к нам были завышены изначально.

Идем вдоль леса, держа лошадей под уздцы, на моей сидит Аргос. Кажется, мальчик окончательно замкнулся. Теперь он даже с Мелантой не разговаривает. А за последнее время она много раз пыталась найти с ним общий язык. И несмотря на неудачи, ворожея не отступает и постоянно пытается вывести ребенка на разговор.

Я могу понять Аргоса, я тоже не хочу ни с кем говорить. В наши краткие остановки, что были на протяжении пути от Старого Замка до границ Ваала, все пытались узнать у меня, где Ромен и Бастиан. А что я должна была сказать? Что их убили, что эти два мужчины пожертвовали собой, лишь бы мы смогли свершить задуманное?

И только у границы Ваала ко мне подошла Меланта, она заламывала пальцы на руках и долго не могла подобрать слов, но в итоге сказала, что пыталась поддержать жизнь в Ромене, но потом мы уехали далеко, и их связь оборвалась.

Я не могу винить Меланту за то, что она не спасла двоих из нас. Ворожея попыталась, а вот я нет. Я бежала, так как делала всю свою жизнь. Спасала себя. Но в этот раз у меня есть оправдание – спасение Мэроу, но это обеление себя не стоит того, что я чувствую внутри.

Сердце обливается кровью. Я должна была помочь Бастиану. Но единственно, о чём я думала в тот момент, – он справится. Бастиан Каэль Марти справится со всем, что ляжет на его плечи.

Он обязан выжить и найти меня.

Он пообещал, а я поверила.

Видимо, я ошиблась. Иначе он бы уже догнал нас.

– Куда мы идём? – спрашивает Колум.

– Ко мне домой, – отвечаю я, пригибаясь от низко растущих веток.

Слышу карканье и останавливаюсь. Со стороны Ваала, точнее со стороны замка, в котором прячется Матерь, летит ворон.

И как бы глупо это не звучало, я узнаю его. Черная большая птица уверенно пикирует к нам.

Птица подлетает ко мне, и я протягиваю вперед руку. Движение настолько точное, словно мы проделывали это сотни раз. Ворон прежний, охотник другой. Ворон садится чуть выше запястья. Его острые когти впиваются в кожу сквозь плащ.

Птица показывает мне картину, и я смотрю перед собой пустым взглядом.

Все замирают, и я рассказываю им то, что вижу, благодаря ворону Эмета.

– Из замка выезжает охотник. Мужчина. На голове надет капюшон, я не вижу лица, но он быстро несется в сторону дома, где я жила. Картинка меняется. Я словно сижу на окне в покоях Анриетты и вижу, как она отправляет куда-то слугу. Девушка уходит, но в покои заходит маг. Я его уже видела в стенах дворца. Он что-то говорит королеве, и она злится. Показывает магу на кубок, наполненный вином, он со страхом подходит и, отпив из кубка, падает замертво. Я не слышу, что говорит Матерь, но она явно негодует из-за слов мага.

Ворон взлетает, и я смотрю на Колума. Он участливо вглядывается в мои глаза.

– Нам нельзя идти в тот дом, – говорит маг.

Дом Нефел, который теперь пустой и неприветливый.

– Вам нельзя, а я пойду, – уверенно говорю я, провожая ворона взглядом.

Птица улетает в сторону густого леса.

– Это самоубийство, – шепчет Гвиана.

В памяти всплывает знакомство с Эметом, он верил, что охотник всегда поможет охотнику, и я надеюсь, что он был прав.

– Нет. Я должна встретиться с охотником.

– Он идёт за твоей головой, – напоминает Колум.

Встречаюсь взглядом с моим верным другом, маг беспокоится.

– Я знаю. Но первое правило охотника – всегда помогать охотнику. Он поможет нам. Я это знаю.

– Ты не можешь знать.

– Ворон не просто так показал мне именно это. Я ему верю.

– Птице? – спрашивает Гвиана.

Не отвечаю им, потому что инстинкт охотника словно поднял шерстку и стал принюхиваться.

Что-то не так.

Лошадь Гвианы тихо ржет и переступает с копыта на копыто.

Мы не одни.

– Колум, – говорю я, оглядываясь по сторонам.

– Что?

– Забери Аргоса.

Передаю магу поводья и за неимением другого оружия тянусь к сапогу. Достаю магический кинжал. Чувствую легкое покалывание и сильнее сжимаю рукоять. Жестами показываю Колуму и остальным, чтобы они стояли на месте. Прокрадываюсь в лес, и карканье ворона заставляет меня повернуться налево. Вижу среди деревьев стоит мужчина. Светлые волосы, безукоризненная