Мы не должны были разделяться.

Если мы выживем сегодня, я больше не спущу с Камиллы глаз. Рядом со мной она будет в безопасности.

–Ты в порядке?– спрашивает меня Себ.

–Конечно,– отвечаю я.

Я взмахиваю головой, чтобы убрать волосы с лица, и настраиваюсь на работу.

Мы с Себастианом, Мейсоном и Джонси готовимся на дело в доме последнего, потому что поедем на его минивэне. Со времен работы с оборудованием систем безопасности у Джонси остался прекрасный белый электровэн без окон. Он устанавливал системы четыре года назад, но не забыл, как вскрывать практически любую электрическую панель, включая ту, что питает «Альянс-Банк».

Я люблю этого парня, но он слишком на измене. Во время обострения маниакальной стадии Джонси все ночи напролет взламывает правительственные сайты, пытаясь найти доказательства своих конспирологических теорий. Во время депрессивной – запирается в подвале и никого не пускает, если только не захватить с собой пиццу и побольше пива и обещать не обсуждать ничего, кроме Halo[52].

Надо подловить его в промежутке между этими стадиями, и тогда от Джонси будет толк.

Сегодня он, похоже, в хорошем расположении духа. Чел принял душ (хороший знак) и купил себе новую пару очков, в которых смахивает на Джона Леннона в его бородатый Иисусовый период.

Мы доезжаем до дома номер 600 по Ла-Салль-стрит и спускаемся на подземную парковку, воспользовавшись украденной карточкой доступа.

Это здание смешанного типа, где сосуществуют офисы юридических фирм и инвестиционных компаний. Это не идеальная точка доступа, потому что законники и финансисты обожают работать до поздней ночи, но у нее есть одно неоспоримое преимущество – внутренний дворик, простирающийся практически до самого «Альянс-банка». Их разделяет каких-то двенадцать футов[53].

Мы выскакиваем из минивэна и достаем из багажника приставную лестницу и пару баллончиков с краской.

–Дай знать, если будут проблемы,– говорю я Джонси и стучу по наушнику в правом ухе.

Он кивает.

–Не режьте стекло, пока я не скажу.

Джонси отъезжает, направляясь к электросети, питающей «Альянс-банк». Ехать туда минут двенадцать, и он останется там на протяжении всей операции, вручную отключая сигналы для датчиков периметра. У него не будет времени вернуться и забрать нас. Это работа Камиллы.

Я непроизвольно бросаю взгляд на часы. 22:16. Сейчас она уже точно в доме Ливая.

Мейсон, Себ и я поднимаемся на шестой этаж. На нас заляпанные краской комбинезоны, но все же мне бы не хотелось попадаться на глаза кому-то, кто станет задаваться вопросом, зачем тройке маляров приходить в ночи на работу.

К счастью, на шестом этаже тихо. Дальше по коридору горит свет – скорее всего, какой-нибудь младший юрист чахнет над огромной стопкой папок. Наша маленькая бригада направляется ко внутреннему дворику.

Это приятное место со столиками и зонтиками, защищающими юристов от дождя и палящего солнца.

Меня больше интересует то, что находится по другую сторону дворика.

Мы стараемся двигаться бесшумно. Под нами улица, мы на высоте шести этажей. Не хотелось бы привлекать ненужное внимание.

Мы осторожно раздвигаем лестницу и протягиваем ее над проходом между зданиями. С нашей стороны она крепится довольно надежно, а вот на противоположной опирается только на карниз шириной в три дюйма. Малейший толчок – и все с грохотом полетит к чертям, а горе-эквилибрист заработает перелом позвоночника.

И первым таким эквилибристом буду я.

Себастиан и Мейсон удерживают лестницу, пока я переползаю на ту сторону. Это самая опасная часть плана, потому что там меня никто не страхует. Мне просто нужно двигаться медленно и аккуратно.

Пока я ближе к концу, который держат парни, все отлично.

Но чем дальше я продвигаюсь, тем менее устойчивой и более шаткой становится конструкция. Я не боюсь высоты. Но находиться на расстоянии в девяносто футов[54] над асфальтом не очень-то приятно.

Я чувствую себя альпинистом, пересекающим ледяную расщелину. С ним меня объединяет еще и дурацкий громоздкий костюм. А вот что разнит меня от альпиниста, так это невыносимая жара сентябрьской ночи, из-за которой я взмок под комбинезоном и латексными перчатками.

Лестница скрипит и наклоняется вправо, отчего у меня сводит живот. Ноги успевают зацепиться за карниз, и я продолжаю медленно продвигаться вперед, пока не добираюсь до окна.

Дотрагиваясь до наушника, я спрашиваю:

–Джонси, готово?

–Угу,– пыхтит он.– Оконные датчики должны быть отключены.

–Должны быть?– переспрашиваю я.

–Есть только один способ проверить.

Я начинаю резать стекло, стараясь удержаться на лестнице, учитывая шаткость моего положения. Я вырезаю идеальный круг, проталкиваю его внутрь вакуумным домкратом, а затем пролезаю в образовавшуюся дыру.

Я оказываюсь в каком-то кабинете. Это не кабинет Пейджа – тот двумя этажами выше. Это просто обычный скучный кабинет рядового трутня. На столе у него три недопитых кружки холодного кофе, а на стене удручающий мотивационный плакат – котенок под дождем и надпись «Все наладится».

Теперь я жду Себа. Он отлично справляется с лестницей, а вот пролезть в дыру для него оказывается сложнее. Брат и так слишком высокий, а теперь еще и раскачался, так что чуть не застрял в отверстии, как Винни-Пух, объевшийся меда. Его рюкзак тоже не облегчил ситуацию.

–Чего меньше-то не сделал,– ворчит Себ.

–Я забыл, что у меня в команде Грут[55],– отвечаю я.

Мейсон за нами не последует – он уберет лестницу и подождет немного во дворике на случай, если что-то пойдет не так и нам придется вернуться. К тому же кто-то должен прослушивать полицейский сканер, чтобы предупредить, если какая-нибудь незваная компания направляется в нашу сторону.

–Нервничаешь?– спрашиваю я Себа.

Он на секунду задумывается.

–Вообще-то… нет,– отвечает он.– Перед этим, правда, волновался. Дважды за утро посылал все к черту. Но это как играть важный матч – выходя на поле, ты оставляешь все тревоги. Просто берешь и делаешь.

–Хорошо,– киваю я.– Дай знать, если это изменится.

Я снова сверяюсь со временем – 22:32. Если повезет, Камилла выйдет из дома Ливая и направится к нам на машине для побега. Жаль, я не могу ей написать. Мы не должны связываться на случай, если Шульц заберет ее телефон.