Шрифт:
Закладка:
Проклятье.
Я смотрю на время на своем телефоне, отмечая, что уже перевалило за десять вечера, через шесть часов мне нужно быть на работе. Разочарованно застонав, я кидаю телефон рядом на диван и провожу обеими руками по волосам. Устало вздохнув, я поднимаюсь и собираюсь оттащить свое одеяло в спальню, как слышу звонок телефона.
Я медлю. Затем бросаю одеяло и бегу к своему мобильному телефону. Сердце колотится от предвкушения и облегчения, когда на экране высвечивается имя Коры.
Я провожу пальцем, чтобы принять звонок.
– Алло?
Мгновение в трубке тишина, а затем уха касается хриплый, невнятный голос.
– Ты… неисправим.
– Полагаю, что да. – Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, меня пронзает беспокойство. – Ты в порядке, Корабелла?
– Нет… нет, я не в порядке. Но я думаю, что с тобой все в полном порядке. Даже несмотря на то, что ты неисправим.
У нее осипший голос. Вялый. Похоже, она пьяна.
– Ты пила?
– Я размышляла.
– Ладно…
Кора вздыхает, и я слышу на заднем плане грохот, как будто она что-то опрокинула.
– Думаю, что наши отношения могли бы стать лучшим, что случалось со мной.
Я зацикливаюсь на том, что она произнесла «могли бы стать».
– Это все еще возможно, Кора. Нам необязательно все заканчивать.
– Но мы действительно должны, Дин, потому что ты лев, а я мышь.
– Что?
Повисает пауза, и мне даже на мгновение кажется, что она отключилась или уснула, но затем слышится тихий ответ:
– Ты лев, бесстрашный и сильный, а я всего лишь мышь. – Кора снова замолкает, затем продолжает: – Я маленькая и слабая, боюсь всего, что скрывается в темноте. Все, чего мне хочется, лежит в смертельных ловушках, и все же я продолжаю испытывать искушение.
– Кора… – Я начинаю расхаживать по своей гостиной, на душе у меня неспокойно.
Она вздыхает, долго и протяжно, ее тяжелое дыхание звучит зловещим фоном к ее словам.
– Проблема мышей в том, что их всегда убивают.
Я узнаю эту цитату из книги «О мышах и людях». У меня по спине пробегает холодок.
– Это неправда. Ты точно не пила?
Кора негромко смеется, и это лишь мимолетный, не предвещающий ничего хорошего смешок.
– Прощай, Дин.
– Погоди. Я беспокоюсь о тебе, Корабелла. Поговори со мной.
– Я действительно считаю, что мы могли бы стать великолепной парой, – заканчивает она. – Если бы ты не был львом, а я не была мышью.
Звонок прерывается, а я молча смотрю на свой телефон, пока внутри узлами закручивается тревога, а сердце говорит, что с ней не все в порядке.
Что-то не так. Что-то неправильно.
Я понимаю, что, возможно, выставлю себя маньяком, который посреди ночи приедет утешать девушку, явно предпочитающую сейчас побыть одной. Но я готов пойти на этот риск, потому что мои инстинкты кричат – надо ехать.
Десять минут спустя, примчавшись на большой скорости и наплевав на парочку красных сигналов светофора, я стучусь в парадную дверь Коры. Веселенькая бирюзовая дверь – обманчивое прикрытие для печальной девушки, живущей по другую ее сторону.
– Кора! – зову я. Она не открывает, и я принимаюсь стучать громче, молотить кулаками. – Кора, открой! Я переживаю за тебя.
Но за дверью слышится лишь цокот когтей по коридору и тихий собачий скулеж. Я дергаю дверную ручку и вздыхаю с облегчением, когда она открывается. Но потом понимаю, что Кора никогда не оставляет свои двери незапертыми, и облегчение снова сменяется тревогой.
Меня встречают Джуд и Пенни Лейн, которые нетерпеливо кружат перед входом. Когда я переступаю порог, обе собаки бегут по коридору к спальне Коры, как будто приглашая меня следовать за ними.
– Кора? – Я даю знать о своем присутствии, чтобы не напугать ее. – Кора, это я. Я зашел только чтобы убедиться, что с тобой все в порядке.
Ничего.
Черт. Я прохожу через гостиную, затем дальше по коридору и останавливаюсь возле комнаты Коры. У нее горит свет, но она явно не бодрствует. Девушка лежит на спине поверх одеяла, одна рука свисает с края кровати, а другая раскинута на матрасе, все еще сжимая мобильный телефон. Обе собаки царапают край кровати и скулят.
– Кора.
Я осторожно вхожу в комнату. Неуверенный.
– Корабелла.
Она не двигается. Даже не вздрагивает.
Она вообще дышит, черт побери?
– Нет, нет, нет, нет, нет… – Когда эта мысль приходит мне в голову, я чувствую, как из моих собственных легких вырывается весь воздух, и я бросаюсь к кровати, хватая Кору за плечи и встряхивая. – Кора. Кора! – Она не отвечает. – Боже… Господи… – Я натыкаюсь взглядом на пустую бутылочку из-под снотворного, опрокинутую на тумбочке, и вконец теряю голову. Я запрыгиваю на кровать, опускаясь на колени по бокам талии Коры, прижимаюсь ухом к груди, продолжая ее трясти.
Это все не по-настоящему.
Это розыгрыш – розыгрыш, как в тот раз, когда я дал ей пончик с кукурузным крахмалом, и она притворилась, что потеряла сознание. Она вот-вот проснется и скажет: «Попался!» А потом примется хохотать, а я буду очень сильно злиться, но при этом буду очень, очень рад, что с ней все в порядке.
Но этого не происходит.
Она неподвижна, безжизненна, и я вспоминаю Вьюгу на лежанке посреди больничной палаты. Сейчас они до жути похожи.
– Нет… Боже, нет, Кора. Вернись ко мне! Черт возьми, пожалуйста, не делай этого…
Сильно трясущимися руками я вытаскиваю из кармана свой телефон, чуть не роняя его. Набираю цифры 911 и описываю ситуацию оператору диспетчерской, явно создавая впечатление сумасшедшего и отчаявшегося человека. И это правда.
Я такой и есть.
Мне поручено сделать искусственное дыхание. Я поднимаю Кору с кровати и укладываю на пол, а затем прижимаю ладони к груди, как видел в фильмах. Затем запрокидываю ее голову, зажимаю ей нос и изо всех сил выдыхаю воздух в рот.
– Она дышит? – спрашивает оператор по громкой связи.
Я дотягиваюсь до ее запястья и пытаюсь нащупать пульс. Снова прикладываю ухо к ее сердцу.
Боже, я не могу сказать.
– Я не знаю. Черт побери, я не знаю…
– Хорошо. Оставайтесь на линии, помощь скоро приедет. Продолжайте давить на грудную клетку, часто и сильно…
Голос затихает, а я продолжаю давить на грудь, время от времени останавливаясь, чтобы поискать признаки жизни.
– Не бросай меня, Корабелла. Черт, я же люблю тебя! Не смей оставлять меня! – Я стискиваю ее миниатюрное тельце в объятиях и прижимаю к груди, рыдая в золотистые волосы. Я цепляюсь за нее, пытаясь передать свою жизненную силу и вернуть ее одними
