– Здравствуйте, ваше преосвященство, – я приветствовал его вежливо, но без какого-либо радушия. – Чем я могу вам помочь?

– Здравствуйте, господин Кеннер, – произнёс епископ, устраиваясь на стуле. – Помочь, говорите? Помочь вы могли бы прежде всего себе. Не теряю надежды, что вы в конце концов придёте к Господу нашему Иисусу Христу.

– Если в этом и состоит цель вашего визита, то вы напрасно потратили своё время, – с изрядной долей удивления ответил я. – Вы же знаете, кто я, и из какой семьи. Для меня любое поклонение богам неприемлемо.

– Но вы теперь христианский барон, – с намёком сказал он.

– Позволю себе напомнить вам, ваше преосвященство, что барон – это светский титул, а не церковный. Я барон в христианской стране, а не христианский барон, это совсем разные вещи. К тому же насколько я помню, в истории церкви были случаи, когда язычнику давался даже титул аббатграфа.

– Церковь не гордится папой, при котором подобные вещи дозволялись, – ответил заметно помрачневший епископ.

– Тем не менее они дозволялись. И если уж поклонник Одина может быть настоятелем христианского монастыря, то барон-Владеющий – это мелочь, не стоящая упоминания.

– Даже формальное заявление о приверженности вере очень помогло бы вам при подтверждении инвеституры, господин Кеннер, – попробовал зайти с другой стороны епископ.

А вот это уже похоже на шантаж. Причём шантаж глупый, потому что угроза чрезмерно сильная. Подобный шантаж никогда не работает – просто по той причине, что другая сторона в него не поверит. Это примерно как угроза ядерным оружием – она хорошо работает, когда надо избежать нападения, но при обсуждении торгового соглашения может вызвать только ироническую улыбку.

– Я полностью выполнил условия инвеституры, ваше преосвященство, – заметил я в ответ. – Отказ в её подтверждении под каким-то надуманным предлогом лишь нанесёт урон репутации церкви. Наша семья, конечно, понесёт убытки, но мы их переживём.

– У меня и мысли не было угрожать вам, или того пуще, шантажировать, – тут же сдал назад Ройтер. – Это был всего лишь отеческий совет.

– Благодарю вас за совет, ваше преосвященство, но боюсь, что не смогу им воспользоваться.

Епископ помрачнел, почувствовав по моему тону, что решение окончательное. Вообще-то это уже не первая попытка затащить меня в какую-то веру, и меня начинает удивлять такая непонятная настойчивость святош. Поначалу я полагал, что их интересует мама, и они пытаются подобраться к ней через меня. Но почему-то из всей семьи они обхаживали только меня, полностью игнорируя Ленку, да и саму маму, так что в конце концов я начал склоняться к мысли, что им зачем-то нужен именно я.

– Печально, печально, – покачал головой епископ. – Но кто знает, возможно, с годами вы найдёте свой путь к Господу. Однако сегодня я посетил вас по иному делу. По очень деликатному делу.

Я изобразил максимальное внимание.

– Дело в том, господин Кеннер, что я получил приказ организовать встречу с вами.

Как-то слишком уж таинственно это звучит, и я порядком удивился.

– Приказ архиепископа? – спросил я с недоумением. Вряд ли со мной жаждет увидеться папа, так что остаётся только архиепископ Рижский, к чьему архиепископству и относится епископство Новгородское и Псковское. Непонятно только, зачем нужны такие сложности – договориться о встрече можно было гораздо проще. Достаточно было отправить обычное письмо – я вряд ли отказал бы сюзерену моего сюзерена, епископа Дерптского.

– Нет, – заколебался он. – Видите ли, встретиться с вами пожелала одна из высших сущностей.

– Не Христос же? – переспросил я уже в полном замешательстве.

– Не сочтите за обиду, господин Кеннер, – покровительственно улыбнулся Ройтер, – но вы далеко не столь значимая личность, чтобы рассчитывать на беседу с Господом. На это может надеяться разве что папа, наместник Его.

Ну, не очень-то и хотелось, точнее, совсем даже не хотелось.

– Встретиться с вами пожелал посланник Его, но ни имя, ни ранг его мне неизвестен. Я прошу вас посетить в ближайшее время любой из соборов или церквей. Представляться там никому не надо, посланник сам найдёт вас.

Я так и не могу толком привыкнуть к тому, что здесь кроме людей, существуют и разнообразные духовные сущности. Они нам даже служат в поместье, а мне всё кажется, что это как бы не совсем взаправду.

– Боюсь, что это невозможно, ваше преосвященство, – покачал головой я. – Я не собираюсь посещать христианские церкви. Мне это категорически не советовали делать, да я и сам считаю, что это может быть для меня небезопасно.

– Я могу гарантировать вам безопасность, – немедленно заявил епископ.

– Епископская гарантия вряд ли будет обязывающей для этой вашей сущности.

Особенно если учесть, что данное слово для духов не значит ровным счётом ничего. Я хорошо выучил этот урок, и больше никаким духовным сущностям доверять не собираюсь.

– Вы сомневаетесь в Господе нашем? – нахмурился тот.

– В слове Христа я не сомневаюсь, но он-то никаких гарантий и не даёт. Вы же сами только что объяснили, что Христос здесь ни при чём. Ваше преосвященство, я готов встретиться с этой вашей сущностью, но только в нашем поместье. И я в свою очередь готов гарантировать его или её безопасность.

* * *

Разумеется, я не рассчитывал, что посланник придёт к нам в поместье. Он ещё меньше хотел оказаться возле нашего источника, чем я в храме. Так что после некоторого периода ритуальных танцев, где епископ служил мальчиком, бегающим с сообщениями, мы договорились встретиться на нейтральной почве. Никаких ресторанов, разумеется, хотя это было бы забавно. Просто одинокая лавочка в заброшенном парке, где не было никаких свидетелей, а случайных прохожих мои люди направляли в другую сторону.

– Я принёс тебе слово Господа твоего, – пафосно заявил посланник.

– Да? – бесцеремонно прервал я его. – Давай-ка уточним – Христос тебе так и сказал: иди к Кеннеру Арди и скажи ему то-то и то-то?

– Ты слишком много о себе вообразил, смертный, – гневно посмотрел на меня он.

– Стало быть, это всё-таки слово твоё, а не Христа, – сделал я вывод.

– Моё слово и есть слово Его.

– Ты слишком много о себе вообразил, дух, – ответил я его же словами. – И прежде чем мы продолжим разговор, уясни для себя одну важную вещь: твой Господь – это не мой Господь.

– Твоя душа принадлежит Ему, и я это вижу.

– Ты видишь не это, и не пытайся меня обмануть, – усмехнулся я. – Крещёным был другой человек из другого мира, а то что ты видишь – это