— В ресторан? — тут же по-деловому предложил дядя Слава. — Отметим помолвку!

— В ресторан — это отличная идея, — согласился Ник. — Но вдвоем, без нас. Мы с Алисой едем по делам и убедительно просим до завтрашнего утра нас не беспокоить. Нам нужно еще многое…эээ….обсудить.

— А когда же про свадьбу решать будем? — растерялась мама.

— Вот вы вдвоем и решите, — махнула я рукой. — Нам неважно!

— Вообще пофиг, — подтвердил Ник.

Мы переглянулись, рассмеялись и, помахав родителям рукой, прыгнули обратно в машину. Синий Макларен мчал нас по трассе, в окно сияло внезапное ноябрьское солнце,  а где-то там уже, наверное, объявляли посадку на самолёт, который улетит в Москву без меня. И слава богу.

Мое счастье успело меня догнать, а значит, теперь все будет хорошо. Не может не быть.

Эпилог

Эпилог

— Чего не спишь? — голос Ника был хриплым и сонным. — Я хотел тебя обнять, а тебя нет. Пришлось идти искать. 

— Тимка проснулся, я к нему встала и уже не смогла уснуть, — отозвалась я, опираясь на перила террасы и вглядываясь в предрассветные сумерки. Я столько раз смотрела на этот вид: высокие сосны вдоль забора, увитая плющом беседка, мощеные дорожки и аккуратные вишневые деревца — и все равно не могла на него наглядеться. Может, особняк дяди Славы и мамы и был больше, а участок — роскошнее, но наш сад и наш дом я любила в сотни раз сильнее, потому что они были только наши. И за полтора года жизни здесь обросли нашими воспоминаниями, став тем самым домом с большой буквы, который я любила до невозможности. 

Кстати, именно фотография нашего дома принесла мне победу в престижном международном конкурсе ND Awards. Благодаря этому, меня заметили, выделили из толпы и даже предложили интересный контракт. Пока я не готова была на него решиться, но, может быть, потом, когда Тимка немного подрастет…

— Не замерзнешь? — Ник подошел ко мне ближе и обнял со спины, и я мгновенно почувствовала жар его тела через тонкий шелк пижамы. Ммм, как приятно!

— Теперь точно не замёрзну, — улыбнулась я и откинулась ему на грудь, наслаждаясь ощущением абсолютной защищенности. 

— В этом году август теплее, — заметил он, целуя меня в шею. — А помнишь в прошлом году, как было, когда Тимку из роддома привезли? 

— Да! — содрогнулась я. — Нас чуть не сдуло, пока от машины шли! А потом зарядили на неделю дожди эти ужасные, даже на улицу было не выйти. Хорошо, что у нас терраса есть, можно хотя бы туда было коляску вынести.

Терраса вообще стала моим самым любимым местом. Здесь я стояла по утрам с чашкой чая и смотрела на сад, который Ник посадил по моей просьбе. Смотрела, как плавно следуют друг за другом времена года и как цветущая сирень сменяется спелой черешней, а нежная зелень — золотым ковром листьев. Здесь, на террасе, мы ссорились и мирились, сидели шумными компаниями и уединялись вдвоем. Здесь было мое любимое плетеное кресло, где я часто дремала, уложив беспокойного Тимку себе на грудь. И неудивительно, что именно сюда я пришла накануне первого дня рождения нашего малыша, потому что была вся настолько переполнена мыслями и воспоминаниями, что просто не могла уснуть.

— Год прошел, — негромко сказал Ник, словно угадав, о чем я думаю. 

— Не говори, — откликнулась я. — Даже не верится. Сначала казалось, что он все время будет таким маленьким, будет все время кричать и не давать нам спать и что это никогда не закончится! А потом вдруг раз — и годик. И он уже улыбается, говорит «ма», ходит за ручку и столько всего умеет!

— А помнишь, как мы все втроем уснули вповалку после той ночи, когда у Тимки лезли зубы, и родители примчались к нам, потому что у нас телефоны не отвечали? 

— Да! — я хихикнула. — А мы их чуть не убили, потому что они нам снова разбудили ребенка! А помнишь, как мы оставили твоего папу сидеть с Тимкой, а сами уехали к Соболю на день рождения? 

— Не напоминай! — буркнул Ник мне в шею. — Этот, блин, идиот взял и поехал вместе с полугодовалым ребенком на заключение контракта! Потому что ему, видите ли, позвонили и перенесли встречу, а он и отказаться не мог от сделки, и нам звонить не хотел, чтобы не срывать нас с праздника. Серьезно, я думал, больше в жизни ему Тимку не доверю.

— Ну чего ты, Ник, все же хорошо в итоге получилось, — засмеялась я. — Дядя Слава произвел фурор, когда одной рукой подписывал многомиллионный контракт, а другой — укачивал Тима. 

— Еще бы!

Я улыбнулась. С нашими родителями тоже пришлось повоевать, если честно. Почему-то они решили, что мы слишком молодые и незрелые, чтобы самим заботиться о малыше, и что без их помощи и советов нам никак не обойтись. Сначала они вообще были против того, чтобы мы переезжали в отдельный дом. Мы объяснили им, что все равно будем жить отдельно, и они вроде поняли. Но когда родился Тима, просто взяли и буквально переселились к нам. Почти две недели, пока я отходила от родов и привыкала к своей новой роли, я этого особо не замечала, а потом, когда обнаружила, что дядя Слава ночует на полу в детской, а мама выхватывает у меня малыша из рук и, несмотря на мое трижды повторенное «не надо», все же тайком надевает на Тиму шерстяные носки в плюсовую температуру, мое терпение не выдержало. 

Мы с Ником объявили, что родили ребенка себе, а не им, и фактически выставили родителей из нашего дома, предложив им заняться своей жизнью, а внука навещать хотя бы раза три в неделю, а не каждый божий день. 

Сначала они очень обижались, а потом как-то привыкли и все же вошли в нашу жизнь в роли бабушки и дедушки, а не в роли еще одних родителей. И тогда все сразу наладилось. Я была только рада, когда мама приезжала погулять с коляской,