Шрифт:
Закладка:
Отсоединив все крепления на лице, они позволили Питеру начать дышать самостоятельно, хотя тот еще не пришел в себя, но организм начинал функционировать, о чем отлично передавали датчики на его теле в виде приклеенных круглых сенсоров по всему корпусу. Пока он еще был под низкой температурой, Остин аккуратно вытащил его и положил на стол, сразу же расстегнув специальный мешок, закрывающий тело Питера по самую шею, напоминающий скафандр, покрытый сенсорами и много чем еще, что Свете было неведомо. Словно белое одеяло, которое Остин снял и оголил корпус Питера, где уже визуально были заметны изменения тела: часть кожи покрывалась или сама превращалась в крепкую скорлупу. Внезапно Свету накрыло понимание ее ошибочности в суждении Остина и всей связанной с Питером истории, ведь она всерьез ожидала обмана, предполагая, что у единственного в отряде просто поехала крыша, чему нельзя было не удивиться, зная станцию и видя то, как сильно он изменился. Все было правдой, буквально все. Питер выглядел плохо, на его теле уже появились странные следы, словно кожа стала съеживаться, а вокруг колотой раны на левой руке уже что-то начало пульсировать.
– Он скоро может проснуться, нам надо быстро вводить лекарство. – Остин стал нервничать, отчего она была уверена, что, будь у него возможность, он бы потирал лицо и глаза постоянно. Но не успел он даже взять шприц, как вдруг показатели подскочили, вызвав сильнейший сердечный ритм и конвульсии. Компьютер кричал громче самих мыслей, пока Остин пытался понять причину таких резких изменений, просматривая показатели на всех экранах перед его глазами. Неизвестно как, но сквозь этот внезапно нахлынувший хаос к ее ушам смог пробиться вопль, настолько неожиданный и казавшийся неестественным, насколько легко можно было бы свести его на слуховые галлюцинации. Все же Питер и Остин были перед ней и оба не издавали похожих звуков: один был в критическом состоянии, второй, если и произносил звуки, то лишь ругательные. Все происходило невероятно быстро, отчего стоило попытаться вытряхнуть из головы этот краткий, но невероятно звучащий вопль, оглядываясь вокруг, но источник сразу же показался в поле зрения, выйдя из дверей соседней палаты.
Не отвлеки Портера на какое-то мгновение критическое состояние Питера, Света не успела бы увидеть в его глазах не только страшную боль от не менее страшного метода освобождения путем отрубания левой кисти, где даже сквозь грубо обмотанные тряпки капала багровая кровь, но и, что не менее опасно, его фанатичную жажду побега из ненавистного ему места, от ненавистных ему людей. Все происходило настолько неестественно, насколько Света готова была поклясться, что наблюдала за последующими событиями со стороны: только двери открылись, ознаменовав окончательный побег Портера, как Света тут же побежала за ним, слыша за спиной удаляющийся крик Остина, нуждающегося в ее помощи.
Невероятная упрямость Портера – та единственная черта, роднившая его со Светой до уровня заслуженного уважения: все же отрубить себе кисть руки требует невероятной силы, как физической, так и моральной, и это еще вкупе с тем, что сделал он это в месте, где выживание всегда на повестке дня. Хотя, как сейчас она отлично понимает, если в физической силе он теперь будет в значительной степени проигрывать, то вот в скорости равных найти ему будет трудно: он легче, а стимул – самый немыслимый. Но, несмотря на отставание в шагах десяти, Свете помогает уверенно преследовать его та самая капающая с обрубка кровь, иначе в этом лабиринте он бы уже спрятался не хуже запуганной крысы в многоквартирном доме. Множество поворотов, новых и новых дверей – и все это было бы игрой в угадайку, если бы не багровые точки на полу, количество которых увеличивается, давая ей шанс нагнать нехило терявшего кровь Портера. Между прочим, часть крови еще прибрал к рукам Остин. Если журналист не найдет допинг и не изолирует кровотечение, то лишь вопрос недолгого времени, когда он свалится с ног. И вот это грозит появлением на горизонте старухи с косой, все же в его состоянии ожидается как минимум шок, а как максимум – смерть, и пока он разливает драгоценнейшую кровь, Света спешит со всех ног, пока еще есть кого спасать.
Света уверенно следует по пятам, словно пес, не отрываясь от пола и лишь изредка замечая следы от кровавой ладошки на стене или углу поворота. Света не кричит ему остановиться или выслушать ее, дабы задобрить откровением или замедлить угрозами, – нет, и так ясно, насколько плевать ему на слова, иначе этого преследования не было бы и вовсе. Да и не хочет она уже разговаривать, в сотый раз объясняться, попутно изобретая новую ложь, дабы угодить всем и сохранить невредимой совесть, которой, что занятно для нее было открыть, она крайне редко уделяла столько внимания. Пора все делать быстро и строго, как минимум потому, что приказ до сих пор не выполнен, хотя небольшого ума стоит понять, насколько единственный человек с иммунитетом важнее простой технической работы, выполнить которую можно было бы в любое время, если бы не долбаная, ненавистная ей бюрократия начальства.
Выбежав и свернув налево, стараясь запоминать дорогу, Света все время подмечала какие-то особенности окружения, например полностью исписанную именами стену в конце коридора. После, повернув налево, пришлось использовать ночное видение, ведь в кромешной тьме разглядеть следы раненого зверя – еще та задача. Но буквально за первым поворотом налево наступила освещенная часть коридора, только вот вдоль стен было расставлено почти под потолок множество пластиковых ящиков разного уровня содержания, которые, ожидаемо, были скинуты на пол, дабы затормозить преследователя. Расталкивать их было глупой затеей, так что следующие метров двадцать Света бежала поверх них, не раз ломая многие под своим весом, постоянно пригибая голову.
Все это время она двигалась примерно в нужную сторону, к центральному серверу, но на полпути пришлось свернуть в сторону, злиться отчего вполне ожидаемо. Но, когда выключается весь свет, вдруг заперев за ней дверь с оглушающим грохотом, тогда наступает четкое понимание реальных проблем, выбраться из которых живым может быть сложнее, чем кажется на первый взгляд. Кровавый след оборвался в метре от дверей: возможно, он понял, как Света могла следовать за ним, а возможно, он привел ее туда, где будет достойный противник. Окончательным вынесением подобного вердикта послужил коридор с самыми жуткими последствиями бойни, по правую и левую руку в котором также находятся то ли палаты, то ли комнаты или нечто подобное, – Света не могла окончательно понять, но находящееся внутри было знакомо любому человеку, когда-либо сталкивающемуся с охотой. Помимо того что перед ней было множество, как она для себя решила, кабинетов, а сам зал уходил метров на двадцать вперед, так подобные ряды были как справа, так и слева, отчего число путей маршрута увеличивалось в несколько раз, и где-то среди всего этого погребения существ спрятался Портер. Освещения нигде нет, тишина такая, словно звуков по определению не существует, каждый предмет не двигался с места уже годами, словно она вскрыла древний саркофаг или захоронение, даже скорее целый город, пробуждение которого – это последнее, чего бы захотел любой здравомыслящий человек. Где-то тут спрятался Портер, и с каждой минутой шансы найти его живым все меньше, а шансы пробудить тех, кто убьет ее, – все больше.
