Отвечать или лучше прикусить язык?

— Не учел я, что Дамиру может девка твоего типажа понравиться, — мужчина решает за меня. — Что-то я отошел от темы. Ты успела изучить содержимое флешки? Кто-то еще видел, что именно там хранится?

— Я никогда даже не видела эту флешку. Вам стоит спрашивать Карину об этом.

Да, я сдаю сестру.

Я поступаю с ней так, как она заслуживает. Мы могли бы вместе попытаться как-то выжить в этой ситуации, но она решила свалить все на меня в очередной раз. Нужно было пресечь все эти попытки, еще когда мы были детьми, но, видимо, мне и правда нужен был какой-то серьезный пинок с ее стороны.

Серьезнее вечеринки в шестнадцать и испорченных дорогих маминых сережек.

— Мы не сдвинемся с точки, пока вы будете показывать пальцами друг на друга. Я давал вам обеим шанс разобраться со всем по-хорошему, мне не особо нравится мысль калечить таких хорошеньких девочек, но раз вам нравится играть со мной…

Он как-то выразительно посмотрел на амбала, который стоял рядом с диваном, и моя сестра буквально за две секунды оказалась на полу.

Карина начала визжать, попыталась вырваться, но охранник схватил ее за волосы — любят же они хватать именно за них — и заставил мою сестру посмотреть на пистолет, дуло которого было в сантиметрах десяти от ее лица.

У серьезных мужчин серьезные игрушки.

— Каждые десять минут мои парни будут делать больно одной из вас. У меня много времени, нам никто не помешает, красавицы. Даю вам фору в первую десятку. Посидите пока, подумаете хорошенько…

— Но ты же обещал! — Карина продолжает извиваться на коленях, когда один из охранников за волосы подтаскивает ее ко мне.

— Я тебе ничего не обещал. Ты сама кинулась мне отсасывать, как я мог отказаться от такого глубокого умелого ротика? — он одаривает сестру самодовольной усмешкой и проводит по ее губам большим пальцем. — Жаль будет, если мир лишится твоих умений.

В итоге мы с Кариной оказываемся в той самой комнате, где я очнулась. Нас силой заталкивают в темное помещение и зачем-то стягивают нам руки пластиковыми креплениями за спиной. Здесь лишь четыре голые стены, мы бы все равно не смогли придумать способ выбраться или хотя бы соорудить что-то для защиты.

— Что мы будем делать, Карин? — приходится первой начинать разговор, потому что, по-моему, сестра не замечает нашего бедственного положения.

— Если мы расскажем им о флешке, нас просто убьют.

— Ты поэтому решила всю вину на меня перекинуть? И как ты могла с этим… Он же бандит!

— А ты думала, что твой Дамир весь такой чистенький? Ты вообще в курсе, что их вырастил один человек? Понимаешь, что у них одни и те же моральные принципы? Точнее они просто отсутствуют. Меня обвиняешь, а сама перед таким же ноги раздвинула. Нимб не жмет, сестричка? — ядовито выплевывает и прожигает меня полным осуждения взглядом.

А я верю, что Дамир не такой.

Я не строю каких-то воздушных замков на его счет. Только вот у Дамира, в отличие от мужчин за стенкой, есть черта, за которую он не переступит.

Он грубый, своенравный, местами жестокий. Дамир — противоположная копия того мужчины, которого я представляла рядом с собой. Он, как бы смешно это ни звучало, мужчина до кончика носа: часто решает за меня, не позволяет себе быть слабым, когда мы рядом, да и вообще, наверное, не позволяет.

Но он настолько мой, что все это меркнет на фоне моего быстро бьющегося сердца от одной мысли о Дамире.

Он не мог оставить меня…

— Давай попробуем освободить руки друг другу? — перевожу тему, начинаю ерзать и пытаюсь подползти к сестре, но она останавливает меня злобным шипением.

— Отвали от меня. Я бы не торчала здесь, если бы ты не начала на меня охотиться. Испортила мне все планы. Я как-нибудь выкручусь, а на тебя мне плевать. Лишь бы больше не видеть свою святую надоедливую сестру.

Поджимаю губы, отодвигаюсь максимально от Карины, чтобы даже дыхание ее не слышать.

Я начинаю считать секунды про себя, но быстро понимаю, что это была совершенно дурацкая затея — с каждой цифрой я начинаю сильнее паниковать, и меньше чем через минуту у меня уже стучат зубы от страха.

Десять минут пролетают слишком быстро. Мы с Кариной больше не разговариваем, сидим по углам и готовимся к худшему.

Дверь открывается слишком резко. Я пытаюсь подняться, но со сцепленными за спиной руками это сделать куда сложнее, так что приходится ждать, когда один из охранников резким рывком дернет меня на себя, оставив на плече россыпь новых синяков.

— Время вышло, куколки, — нас возвращают в гостиную, и я думаю о том, что кровь на светлом паркете будет выглядеть очень ярко.

Глупые мысли лезут в голову.

Раздается щелчок предохранителя, нас с Кариной специально сильнее пугают, наставляя пистолет по очереди.

Один из приближенных Талиба внезапно подходит к нему и говорит что-то так, чтобы мы не услышали. Он тут же меняется в лице, за секунду выходит из себя, сметая стеклянные бутылки спиртного со стола одним быстрым движением.

Я сжимаюсь сильнее и с ужасом жду, что будет дальше.