наивность этого отморозка его действительно умиляла. Александр говорил медленно, с заметным удовольствием растягивая слова. Он сделал шаг вперед, подходя почти вплотную к Андрею, но предусмотрительно остановился за несколько сантиметров до места, куда тот мог бы дотянуться. – Ты думаешь, мне нужны твои деньги? Неужели ты хочешь обидеть меня еще больше?! – он причмокнул несколько раз и покачал головой.

– Пожалуйста, всё отдам, деньги, машину, телефон…

– Не всё в этой жизни продается, Андрюша, и уж тем более не всё покупается. Тебе это сложно понять, наверное, в силу возможностей твоего ограниченного кругозора, но есть вещи, у которых нет цены. И эта, – он кивнул на револьвер в своей руке, – одна из них.

– Да вы чё, реально убить меня хотите?! Но ведь я ж ничего вам не сделал!

Александр ответил ему неопределенным кивком головы.

– Но ведь так же нельзя!

– Нельзя? – Александр усмехнулся. – Кто сказал?

– Закон!

– А что такое закон в твоем представлении?

– Ну это… типа… когда э-э-эм, ну… это… – Андрея замялся, не зная, как ответить.

– Закон, – Александр отошел к другой части комнаты, взял оттуда стул и поставил его рядом с Андреем. Но поняв, что это слишком близко, он отодвинул его на метр дальше. – Закон это свод правил, которые пишут одни для того, чтобы защитить себя от других. Закон пишется сильными мира сего для того, чтобы сохранить власть над слабыми. Закон создает для себя государство. А знаешь, что такое государство?

– Правительство там, менты…

– Мысли шире, мой друг. Государство этом мафия! Большая мафиозная структура, со своими крестными отцами, паханами, шлюхами, со своими боссами, с теми, кто волю этих боссов исполняет, с теми, кто этих боссов охраняет и, конечно же, со своими пешками, которые весь этот здоровенный организм своим подневольным трудом прокармливают.

– Но ведь мафия это преступники, а государство…

– А государство это прямо некоммерческое объединение ангелов во плоти во имя мира во всем мире! Так по-твоему? Нет, не так, дружище. Совсем не так. Расстрою тебя. Это преступный элемент. Злопамятный, упрямый, расчетливый. Только в отличие от простого криминала, который стреляет и заметает свои следы, государство делает это в открытую, не боясь ничего и никого, даже больше – оно даже лицензии на убийство раздает тем, кто делает это от его имени. У государства есть армия, есть полиция, есть всякого рода спецслужбы, те же самые бойцы-головорезы, которые есть в любой мафиозной структуре. Лука Браси помнишь? Из «Крестного отца» который.

Андрей отрицательно покачал головой.

– Жаль, такой фильм не успел посмотреть. Но это так, совершенно неважное в данных обстоятельствах лирическое отступление. Так вот закон работает только для тех, кто живет по этому закону, для тех, кто хочет подчиняться этой всеохватывающей в рамках страны криминальной структуре. Я же не подчиняюсь никому. Я сам за себя! Даже господу богу не подчиняюсь и знаешь почему?! Потому что в него не верю, Андрюша. Я живу по своим правилам и своим законам, которые не вписаны ни в какие своды и нормативные акты. Я выше того, что предписывает мне государство. Мой кодекс здесь, – он стукнул себя пальцем левой руки в лоб, – вне юрисдикции кого-либо другого в этом мире. Я делаю то, что считаю нужным! Я, а никто-либо другой за меня!

– Но ведь это похищение, это убийство, ведь найдут же рано или поздно…

– Найдут? Из-за тебя найдут?! А кто это делать будет?! Кому ты нужен в этой жизни?! Ты биологический мусор, совершенно не нужное никому создание. Всем наплевать на тебя. Ты что-то изобрел, что-то построил, что-то придумал, в историю как-то вошел? Ничего! За все свои тридцать с чем-то там лет ты не оставил ни одного следа, кроме дерьма и продуктов своей побочной деятельности. Исчезни ты – никто не спохватится. Тебя не было в городе каких-то пару дней, но я уверен, что о тебе уже сейчас никто не помнит. Все забыли о тебе в тот миг, как ты исчез. По следам, думаешь, каким-то найдут? По телефону, на который ты звонил Диане, по электронной почте на которую писал, по аккаунту в социальной сети? Но ничего этого уже нет! Скажу тебе даже больше – и не было никогда. Тот, у кого есть деньги и власть, может управлять информацией, а тот, кто управляет информацией, управляет историей.

– Вы убийцы, вы просто гребанные убийцы! – в припадке отчаяния, рыдая, Андрей пополз было вперед к Александру, но цепь остановила его. Александр же не дрогнул ни одной мышцей.

– Здесь ты ошибаешься! Мы не убийцы, мы – охотники, – проговорил он спокойно, наклоняясь над Андреем, который под натягом цепи упал на пол. – Мы санитары, убирающие всякую дрянь, которая только распространяет заразу. Люди сбились с истинного пути и это факт. Но не в религиозном понимании, не в том, которое тебе втирают всякие недоумки в виде пятидесятилетних девственниц, шатающихся от двери к двери с брошюрками на тему всякой сакральной дряни, в которую ты должен поверить для того, чтобы отправиться в рай или еще куда подальше, а в смысле биологическом, самом что есть материальном, то есть пощупать который можно, понимаешь? В современном мире людишки настолько увлеклись высокими темами, что забыли о главном, о том, что мы такие же животные, как и все остальные, и что мы должны жить по тем же законом дарвиновского мира, как и все наши дальние родственники на этой планете. Закон выживания сильнейших. Слышал? Это секрет сохранения здоровой популяции, который царил на этой планете с самого зарождения жизни и будет царить до самого ее конца. Сильные убивают слабых и только так получают право жить и размножаться. Конечно, я упрощаю. Многое прошло, многое изменилось. С дубиной мы сейчас не бегаем и не квасим друг друга по головам, но изменилась только оболочка, а суть осталась прежней. Сила и желание повелевать – она была тогда и она осталась сейчас. Просто авторитет силы сейчас не выражается в мышцах и зубах, по крайней мере в той степени, как это было миллионы лет назад, но сила тогда и сила сейчас по-прежнему реализуется в способности убивать, пугать, повелевать, только уже не дубиной, а деньгами, властью, авторитетом.

– И как вы решаете, кого убивать, а кого нет? Кто вам дал право решать? – спросил Андрей, упираясь своим взглядом в пол.

– М-м-м, какой вопрос. Знаешь, с тобой начинает становиться интересно, я уже не жалею, что спустился к тебе, – Александр улыбнулся. Охота была для него всегда чем-то большим, чем просто выстрел из оружия. Под