– Корилл сейчас в Крионосе занимается проблемами с продовольствием для армии, – префект ухмыльнулся.

– Так что же произошло? – не унимался Кай.

Они уже выехали за пределы лагеря и двигались по ровной дороге к городу. Первые дома виднелись всего в миле от них, и путь не занял бы много времени.

– Поражение не было уж слишком тяжелым, но после него эту войну стали воспринимать не так, как раньше. Вести о том, что солдаты Юния казнили всех пленных легионеров порядком взвинтила солдат, но это было еще далеко не все. Противник победил в битве за счет грамотного использования частей, тренированных для боев в густых лесах. Они обрушились на наш правый фланг, словно лавина из стрел и копий. Три центурии, находящиеся под самым мощным обстрелом, отступили, тем самым создав разрыв в строю и позволив подкреплениям противника разрубить наш фронт на части. Если бы не отвага Корилла, лично поведшего первую когорту «Бурого» в атаку, все бы закончилось полным разгромом, и соотношение сил заметно качнулось в сторону Юния, – префект прокашлялся. – Не знаю, правильно ли поступили солдаты и центурионы, начав отступать с такой важной позиции без приказа высшего командования в сложившейся ситуации, но факт есть факт. К провинившимся частям была применена децимация, двух центурионов разжаловали в опционы, а третьего в простые легионеры.

Децимация – казнь, применявшаяся к провинившимся подразделениям. Кидался жребий, и каждый десятый умирал. Суть состояла в том, что десятого убивали его же товарищи. Эта процедура была самым страшным, что только могло произойти с подразделением легиона Республики.

Квинт с Каем молчали, а префект продолжал. По выражению его лица невозможно было определить личное отношение к прошедшему событию.

– Как принято, на рассвете весь состав легиона выстроился напротив провинившихся центурий. Корилл вышел перед солдатами и произнес речь…

«Легионер – это не обычный человек. Он сделал выбор в пользу суровой и опасной жизни, готовый сражаться, даже понимая, что битва проиграна, ибо знает цену словам древней саги «Верность сильнее огня». Именно такие люди служат примером того, что чувство чести или позора создают настолько явственные различия между существами такой породы, как человек. Вы навлекли позор на ваши головы, а что еще хуже – на ваш легион, и искупить его сможете лишь вы сами».

– Потом он вытащил меч из ножен и воткнул его в землю перед собой. Ну а дальше, думаю, вы догадываетесь, как все было.

Оставшуюся дорогу до Крионоса они проделали молча. Квинт думал о необходимости подобной жестокости.

«Солдаты, отступившие без приказа, заслуживали наказание, но так… Безусловно префект прав…»

Крионос встретил их полупустыми улицами. Ни разговоры, ни смех не звучали в удушливой летней тишине города, даже бродячие псы старались лишний раз не привлекать к себе внимания, с опаской перегибая из одной подворотни в другую. Звон доспехов патрулей и крики командиров стали новым пульсом этого места. Горожане почти не покидали своих жилищ, чтобы не показываться солдатам на глаза. Редко когда из окон домов по сторонам улиц покажется напряженное лицо, но через секунду оно скроется, захлопнув за собой тяжелые ставни. Торговля замерла. Промышленность и коммерция города строилась на обработке и продаже пушнины, привозимой охотниками из провинции Ултан. Сейчас мастерские по обработке меха простаивали, а повозки с готовым или еще не обкатанными шкурами пылились без дела, покинутые своими хозяевами. Мельницы остановились, печи в пекарнях потухли – зерно в срочном порядке изымалось на нужды армии.

Кальвуса Корилла они нашли недалеко от центральной площади города. «Меч Республики» стоял рядом с одним из пяти военных трибунов легиона, беседуя с богато одетым горожанином. Вместо торговых лотков площадь заполняли фургоны с зерном, солониной и другим провиантом.

– Легат, военный трибун Кай Алфий и центурион Квинт Марий к вам доставлены, – префект лагеря отдал честь, кивнул двум друзьям и поехал обратно в лагерь.

«Меч Республики» закончил разговор с горожанином, отдал несколько приказаний трибуну и переключил свое внимание на прибывших:

– А вот и вы. Многое же вы пропустили пока были в Рэме. Но что же, как столица? Все такая же?

– Да, легат. Ваш приказ выполнен, пленные доставлены в столицу, где и были казнены за свои преступления.

– Отлично, отлично, – Корилл пригладил, несуществующие волосы. – Кай останься со мной, нужно обсудить некоторые вопросы снабжения армии. А ты, Квинт, пока свободен. Вечером после отбоя зайди в преторий, для тебя есть важное задание.

– Так точно, генерал, – Квинт отдал честь и, переглянувшись с Каем, развернул лошадь в сторону лагеря.

Прибыв к месту расположения палаток его центурии, Квинт убедился в правильном составлении расписания постов и смен. Зерно, куски солонины и сухари были получены в полном объеме, а доспехи и оружие легионеров прибывали в порядке. Хоть сейчас можно идти в бой. Квинт похвалили своего опциона Флавия Мерцелла за отличное выполнение обязанностей.

«А у парня есть шансы стать хорошим командиром… если, конечно, не погибнет в ближайшие пару лет… Хотя… не уверен, что все мы переживем это лето…» – думал Квинт.

После ужина он вместе с другими центурионами ждал своей очереди на выдачу вина. В отличии от простых солдат, офицерам полагалась не разбавленный водой розовый напиток, а полноценное вино, пусть и «армейского» качества. Но на войне выбирать не приходилось.

Квинт размышлял о предстоящем разговоре с легатом, когда до него донеслись голоса, исходящие с противоположного края очереди:

– Я слышал, что его съели дикари где-то на юге.

– Да он это. Трибун называл его по имени.

Голоса приблизились, кто-то тронул его за плечо. Квинт неспешна повернулся, встретившись взглядом с двумя центурионами.

– Марий? – задал вопрос один из них.

– А кто спрашивает?

– Я же говорил – это он, – толкнул один другого в бок.

– Говорят, ты был с отцом в тот день, когда половина его легиона полегла в Вечном Лесу.

Квинт пожал плечами:

– Много чего говорят.

– Я слышал, что Луций Марий сбежал, когда стало жарко, бросив своих солдат, словно побитая собака, – добавил один из центурионов.

– А я слышал, что ты имеешь маленьких мальчиков по ночам, пока никто не видит, – спокойно ответил Квинт.

Центурион зарычал и сжал кулаки, угрожающе двинувшись вперед.

«Давай… давай, попробуй…» – билось в голове Квинта. Костяшки пальцев хрустнули от натуги.

– Не надо, – остановил друга второй центурион. – Сам знаешь, что за это будет в действующем легионе.

Его товарищ остановился, продолжая смотреть на Квинта бешеными глазами.

– У нас еще будет возможность решить этот вопрос, – прошептал он.