— Марк! Что здесь за порядки такие! Почему нельзя к ребенку подойти даже? Ну, как так! — расстроенно возражала я.

— Катя, он здесь! Он жив и здоров! Ему ничего не угрожает! Мы с тобой радоваться должны! Я так вообще счастлив — миссия выполнена, мальчик обнаружен!

65 глава. Марк

Мы с Катей, как было сказано, чувствуя себя почти, как дома, уселись в кресла, стоящие в гостиной, но даже осмотреться не успели — в комнате появился хозяин, одетый в спортивные штаны и белоснежную футболку.

И моя Катя, которая ещё совсем недавно не смела поднять глаз в присутствии чужих людей, вдруг удивленно и пристально начала его рассматривать! Потом, поймав его ответный взгляд, смутилась и как-то сжалась вся в кресле, неуверенно взглянула в мою сторону, словно ища поддержки. И мне безумно захотелось эту поддержку оказать!

И да, я не привык выставлять на показ свою личную жизнь, да, я находился в доме совершенно незнакомого человека, да, я выполнял работу, за которую мне платили деньги, но сейчас, когда она смотрела на меня испуганно и с надеждой, не было ничего важнее — я протянул руку и сжал ее ладошку в своей.

Радулов сел на диван напротив нас, уперев локти в колени и сложив в замок перед лицом руки, скользнул взглядом по нашим сцепленным ладоням, но никаких эмоций не выказал.

— Итак, я — Антон Радулов, руководитель детской спортивной школы "Восток". Вы, я так понимаю, наняты Анной Мерцаловой для того, чтобы найти Гришу. Каковы укзазания на его счет, вами полученные? Вы будете пытаться забрать мальчика силой?

— Анна Сергеевна просила найти ребенка и убедиться, что с ним все в порядке. Если же я сделаю вывод, что это не так, обращаться в правоохранительные органы и изымать ребенка. Для этих целей у меня имеется ее письменное разрешение.

— А отец? Вы же были у него, так? Что говорит он? — спросил Радулов.

— Отец считает, что мальчик должен остаться с вами.

— Вы в курсе, почему я его забрал?

— Он повздорил с отчимом, и тот ударил Гришу.

— Что если мальчику здесь нравится?

— Он останется. Анна Сергеевна разрешила. И письменное согласие на этот случай тоже есть. Но мы должны поговорить с ним наедине.

— Хорошо, — легко согласился Радулов, встал и собрался выйти из комнаты.

Но вдруг, удивляя меня, раздался Катин голос:

— Извините… Антон?

— Викторович.

— Антон Викторович! А… Извините! Вы не знаете, кто такие Катя Малейкина и Виктор Радулов?

Катюша вскочила с кресла, видимо, разволновавшись от необходимости разговаривать с незнакомым мужчиной, но руку свою из моей не убрала — наоборот, пальцы сжались сильнее.

Радулов резко остановился, потом медленно повернулся и удивленно уставился на неё.

— Откуда вы знаете имена моих прадеда и прабабки?

Катя смутилась, и я понимал её — как скажешь, что тебе имена чужих родственников приснились? Не пойми что подумают ведь! А вот интересно, с ними, на самом деле, происходило все то, что Катя во снах видела? Или это просто совпадение?

— Это ваши родственники? — спросила она.

— Да. Мой прадед был помещиком, строил школы для крестьянских детей и сам же, вместе с женою, в них преподавал! Дед, кстати, тоже учителем был, создателем первого пионерского отряда в нашем городе.

— А отец? — из чистого любопытства спросил я.

— Отец? — переспросил Радулов. — Отец отошел от семейной традиции — он был начальником колонии для несовершеннолетних, но по нашим семейным устоям видел в своих малолетних преступниках не отбросы общества, как большинство людей, а детей, в первую очередь. Но откуда вы… Если про деда и отца ещё можно узнать что-то — они в нашем городе были людьми известными, то о прадеде в советские времена старались никому не рассказывать.

— Антон Викторович, а… они были счастливы? Катя и Виктор?

— Мои прадед и прабабка? — глаза Радулова округлились от удивления.

— Да… Вы простите, за такие вопросы странные. Понимаете, не знаю даже, как сказать вам…

Она явно собиралась признаться в том, откуда знает о предках Радулова и мне вдруг стало обидно за Катю — Антон ведь ничего о ней не знает, он решит, что она — сумасшедшая! И хрен я ложил на его мнение, да только… Только не хотел, чтобы Катя прочла в глазах… Поэтому и сказал — первое, что на ум пришло:

— Катя прочла о них в архиве. Она там работала. А когда мы узнали о вас, вспомнила и решила расспросить.

Поверил Антон или нет, я так и не понял — он внимательно посмотрел на меня, потом на Катю, а потом, видимо, решил, что сойдет и такое объяснение — ответил, прежде чем выйти из комнаты:

— Да, они прожили долгую и счастливую жизнь. Вырастили троих сыновей. Умерли глубокими стариками.

Он ушел. А Катя обернулась ко мне. Я ждал обиды с её стороны. Я думал, что сейчас она скажет, что Я стыжусь её, что ей это неприятно… Но она вдруг шагнула близко-близко, ладонями обхватила мое лицо, радостно улыбнулась и, наклонившись, быстро прикоснулась губами к губам.

— Спасибо! — прошептала и попыталась отстраниться.

Я, конечно, оказался быстрее — понимал, что слишком увлекаться нельзя, но и устоять не мог! Поймал за руку, усадил себе на колени и поцеловал, как положено — так, как хотел! И чувствовал сопротивление только первые пару секунд — потом она уже сама отвечала, зарываясь пальцами в мои волосы!

И, естественно, я был неправ! Не должен был её дезориентировать! Когда хлопнула входная дверь, и я посадил Катю в её кресло, у неё был такой вид, что только слепому и детям не было ясно — эти губы только что целовали!

А Радулов не был ни тем, ни другим.

66 глава. Катя

Нам с Гришей разрешили сходить к озеру — со двора в его сторону открывалась маленькая калитка. А само озеро было буквально в трехстах метрах от забора.

Пока шли, он расспрашивал о Джонни. А мне все казалось, что вот сейчас, вот через минуту он спросит о… матери. Точнее, о мачехе…

В обоих письмах, данных Анной Мерцаловой Марку много раз было уточнено, что и увезти, и оставить здесь ребенка можно только по желанию самого мальчика. И да, она мне не показалась идеальной матерью, более того, она была женщиной жесткой, но… Я сердцем чувствовала, что она всё-таки любит Гришу! Любит, несмотря на собственные заверения в обратном, несмотря на