спят. А мне не спится. Я верчу в руке диктофон Натсуми и вспоминаю ее лицо.

— На держи — говорит Натсуми и сует мне в руку диктофон. Вообще уже давненько я не видел этого чуда техники, сейчас в них нет необходимости, у всех смартфоны, в которых и камера и диктофон и фонарик, и карта, и куча порно в фоточках и видео. Однако они все еще существуют, для специализированных целей — в судах, в полицейских участках, в офисах… но уже не так распространены, как раньше. Модель диктофона, который удобно лежит в руке — не самая дешевая, с двумя явно выделяющимися микрофонами. Небольшой, удобный, современный.

— Это еще для чего? — удивляюсь я.

— У тебя там телефон отберут — отвечает Натсуми: — кроме того, я за это время там тебе наговорила парочку вещей… прослушаешь на досуге. Возьми наушники с собой.

— Конечно — говорю я и кладу диктофон в карман: — спасибо.

— Наушники не забудь — наставляет меня она: — разъем стандартный, мини-джек.

— Не забуду — уверяю ее я: — у меня память просто фотографическая.

Наушники я, конечно, забыл. Потому и верчу диктофон в руке — днем не было времени уединиться и послушать, чего такого Натсуми-чан мне наговорила в дорогу, а сейчас все спят (или не спят?) и включать его с внешним динамиком как-то неудобно. И людям мешать буду, да и не дай бог Натсуми там чего интимного мне надиктовала. Какого цвета она трусики обычно носит и все такое. Может быть? Сомневаюсь, не такой она человек, это Наоми могла… Томоко тоже могла, но если Наоми — серьезно, то Томоко из озорства. А Натсуми и вовсе такое не сделает никогда. Но что же она могла мне надиктовать? Напутствие? Признание? Мысленно ежусь, представляя признание Натсуми-чан — вот признается тебе такая и что делать? Как счастье обоими руками удержать-то? Как не помереть от радости такой и в Мексику не податься? Опять-таки вряд ли. Не такой она человек.

Ладно, решаю я, завтра все порешаем. Вот быть не может что в этой разношерстной команде ни у кого наушников со стандартным мини-джеком нет. И потом, тут же музыкальные студии кругом, наверняка найдутся лишние. Так что завтра я все и узнаю. На худой конец запрусь в туалете с диктофоном и прослушаю…

Я откладываю диктофон в сторону и пытаюсь заснуть. Заснуть не удается, все время в голову лезет какая-то ерунда. Да ладно, думаю я, все равно не заснуть, пойду в туалет, там и послание Натсуми-чан прослушаю. Главное ей не говорить, что наушники забыл и что прослушивал ее сообщения в туалете. Убьет же.

Глава 20

Завтрак на шоу «Токийский айдол» происходит в режиме шведского стола — каждый выбирает что захочет, на большом столе есть и мягкие французские булочки, и овсяная каша и свежевыжатый апельсиновый сок — для тех, кто увлекается европейской кухней. Есть и более традиционные для Японии рис и рыбка в различных итерациях, есть кофе-машина и баночки с шоколадной пастой, есть нарезанные дольки пиццы. Чем-то это напоминает шведский стол в отелях средней руки — безыскусно, но выбор есть и все вполне сытно. Вообще все дело происходит в огромном ангаре, просто для завтрака выделено и освещено определенное пространство, все, что вне — теряется в полутьме, там люди в синей униформе тянут куда-то какие-то провода и вполголоса ругаются, решая какие-то свои, сугубо технические вопросы. По периметру стоят камеры, софиты, по бетонному полу змеятся провода, незнакомые мне люди носятся туда и сюда, глядя на них становится немного неловко за собственную расслабленность — у людей работа, а мы тут завтракаем. Тут же есть и возвещение, подиум или сцена, на ней микрофон и барабанная установка, синтезатор и что-то еще. Где-то вдалеке гудит мощный вентилятор.

У стола толчется мой напарник по комнате, Нобуо-кун, хотя какой он — кун, он лет на пять меня старше, уже даже и в институте не учится. По-хорошему такой как он должен был сейчас в какой-нибудь корпорации за столом младшего сотрудника горбатиться, но Нобуо-кун у нас не новичок в сфере шоу-бизнеса, у него даже есть записанный альбом и свои поклонники. Потому он смотрит на нас немного свысока и не сильно горит желанием поддерживать общение с салагами. Что же до второго партнера корпорации «Мужская Комната» — скрипача Такеши, то тот наоборот — всегда вежлив и общителен, готов помочь словом и делом, аккуратен и опрятен и вообще хороший мальчик. Чем-то напоминает спаниеля — рот всегда растянут в улыбке, весел и наивен.

— Утро — буркает кто-то рядом, толкаясь. Оборачиваюсь. Эйка-тян, сегодня без своей обычной кожаной косухи, в черной футболке с надписью кроваво-красными буквами «Fuck corpo shit!». Эйка протискивается к столу и нажимает на кнопку кофе-машины. Смеривает меня взглядом.

— Доброе утро — отвечаю я, открывая крышку и вдыхая запах горячей овсяной каши. Щи да каша — пища наша, думаю я. Как говаривал Джулс Уиннифред, овсянка — the cornerstone of any nutritious breakfast. Что же, мой нутришиос брекфаст сегодня как раз будет из овсянки и апельсинового сока с булочками, будем сегодня загнивать по островному. Как в Лондоне. Да, в Лондоне. Это где рыба, чипсы, дрянная еда, отвратная погода, Мэри, драть ее в сраку Поппинс…

— Ты вчера на меня не обиделся? — говорит Эйка, присаживаясь рядом. Я решил не навязывать свою компанию и не садится к Нобуо и Такеши за «мужской стол». Сел отдельно и вот тебе на, компания сама навязалась. Приятного аппетита.

— Конечно нет — отвечаю я: — за что? У тебя, кстати, прикольная косуха.

— Аа… это подделка из «Вэл Мартс» — морщится та и закладывает ногу на ногу: — с настоящей кожей такая будет целое состояние стоить.

— Выглядит круто — говорю я, пододвигая к себе стакан с соком: — нипочем не скажешь, что ненастоящая.

— Ты с этой… — Эйка кивает на Кимико, которая сидит за одним столом с Сорой и уже успевает смеяться в голос: —