Затем я снова набираю её номер, выезжая из W&S. По-прежнему нет ответа.

Я развязываю галстук, нажимаю на педаль газа и добираюсь до дома за рекордно короткое время. Ей действительно нужно научиться отвечать на свой гребаный телефон.

Однако, когда я вхожу в дом, в воздухе не слышно громкой музыки, не слышно ее фальшивого пения и хаотичных танцев.

Тихо.

Безжизненно.

Пусто.

Точно так же, как дыра, в которой она меня оставила.

Марта уехала на день, и это всего лишь один гигантский тихий дом. Не так давно это было бы моей гаванью. В конце концов, это то, что я предпочитаю — тишина, порядок и полная дисциплина.

Это то, ради чего я работаю, ради чего мне нравится возвращаться домой. Но сейчас та же тишина звучит жестоко и чертовски неправильно.

Я снова звоню ей и дергаю галстук, когда она не берет трубку.

Моя голова забита изображениями ее с Кристофом, и я чуть не сломал телефон, который продолжает звенеть у меня в ухе.

Я на грани того, чтобы сломать и другие вещи.

Мои мысли представляют места, где он держит ее руками, где его руки лежат на ее гребаном теле. Том же самом теле, которое принадлежит мне, и никто не должен к нему прикасаться, кроме меня.

Но что действительно заставляет меня потерять терпение, так это то, что он касается ее не только физически, но и эмоционально. Что он там, где я, блядь, никогда бы не оказался.

Это ввергает меня в навязчивый мыслительный процесс, в который я бы не позволил себе закручиваться при нормальных обстоятельствах.

Но это далеко не нормально.

Я решаю сосредоточиться на работе, потому что это обычно проясняет мой разум.

Но не сегодня вечером.

Потому что я все время смотрю на часы, на отсчитываемые минуты и часы.

Я все думаю о том, как она вмешивается, чтобы конфисковать мой кофе и заменить его зеленым чаем со вкусом ванили. По ее словам, чай лучше для моего здоровья, и она не может заставить меня заболеть.

— Я вроде как защитница W&S прямо сейчас. Представляешь, если могучий Нейт Уивер заболеет? Нет, потому что этого не может случиться, — сказала она однажды вечером, ставя чай на мой стол. На ней были одна из ее бесчисленных пар крошечных джинсовых шорт и майка, которая спадала с ее бледных плеч, а влажные волосы покрывали поясницу. Из-за нетерпения она никогда не сушит волосы должным образом.

— В тысячный раз говорю — я предпочитаю кофе, Гвинет.

— Кофе не дает спать по ночам. Поверь, чай лучше

— И я должен поверить тебе на слово?

— Ага. Как твоя личная помощница, я знаю, что делаю.

— Личная помощница?

Она усмехнулась, взъерошила волосы и откашлялась.

— Да.

— Я не помню, как давал тебе этот титул.

— Я сама выбрала. Дело не в тебе, Нейт. Речь идет о наследии W&S и папы.

— Я понимаю.

— Так что тебе придется смириться с этим.

— Неужели?

— Ага.

— Скажи мне, должна ли моя личная помощница одеваться так? — я указал на её топ, на котором заглавными буквами было написано «Чертовски хорошая девочка».

Не прерывая зрительного контакта, она схватила его за подол и потянула вниз, пока он не прижался к ее груди. На ней не было бюстгальтера, потому что один из ее розовых сосков выступил наружу. Мой член прижался к моим штанам.

— Разве я не такая?

— Какая?

— Хорошая девочка.

— Ты чертовски отвлекаешь, вот кто ты, — я постучал по столу. — Подойди сюда.

— Зачем? — она растягивала свою майку, пока я не увидел второй ее сосок. — Ты собираешься сделать меня хорошей девочкой?

— Все будет с точностью до наоборот. Подойди сюда. Сейчас же.

Она это сделала, и я показал ей, насколько она плохая, пока на ней была только майка. А потом она уснула, а я сидел на диване в своем кабинете, и всю ночь был в смятении.

Но это не сравнить с тем, в каком сейчас я в смятении. Уже поздно, а она еще не пришла домой, не говоря уже о том, что она все еще не отвечает на телефонные звонки.

Когда я уже подумываю о том, чтобы вернуться в фирму и получить номер Кристофа в отделе кадров, телефон у меня в руке завибрирует.

Мои надежды рушатся, когда на экране вспыхивает имя Нокса.

Я отвечаю:

— Чего ты хочешь?

С его конца доносится тихое гудение музыки, как будто он находится на какой-то вечеринке.

— И тебе привет, Нейт.

— Сейчас уже нерабочее время, если ты не заметил.

— Заметил, поэтому я звоню, — затем я слышу шелест одежды и шарканье ног. — Подожди.

— Ммм, — это женское бормотание или стон рядом с ним, но я не могу сказать наверняка.

— Только не говори мне, что ты кого-то трахаешь и тем временем звонишь мне?

— Я более профессионален, чем это. Я просто… кое-что проверяю… а теперь молчи, красавица.

— Я все еще жду причины твоего звонка, Нокс.

— О верно. Разве ты не новый опекун Гвен, или диктатор, или кто-то еще? Я подумал, тебе следует знать, что она достаточно пьяна и не может встать.

Я вскакиваю на ноги так быстро, что кресло на колесиках ударяется о стену.

— Она с тобой?

— Технически нет.

— Нокс, скажи мне, что я только что слышал не ее голос, или я клянусь, черт во…

— Это не она. Господи Иисусе, успокойся, Нейт. Я столкнулся с ней, когда пришел в клуб.

Вот где она была все это время. В гребаном клубе.

Я кричу на Нокса, чтобы тот прислал мне адрес, но не могу сохранять хладнокровие, потому что весь гнев и напряжение сегодняшнего дня вот-вот взорвутся.

И она увидит мой гнев.

Глава 25

Гвинет

Я не пьяна.

Да, я шатаюсь, и мое тело кажется легким и горячим, но это только из-за музыки.

И танцев.

Обычно я не люблю электро, но внутренняя энергия держит меня в приподнятом настроении. Я потащила за собой Кристофа и Джейн, и даже позвала Джен и Алекса присоединиться к нам. Джен не смогла, но Алекс — тусовщик, поэтому вскоре появился.

На самом деле они все тусовщики. Обычно я разрушаю все развлечения. Та, у кого фобия слов и общая фобия внешнего мира.

Но, может быть, я все-таки пьяна, так что это не имеет значения.

Алекс стоит на несколько шагов позади меня и прыгает под веселую музыку. Он немного выше меня, но худой и