Нора смерила меня свирепым взглядом.

— Этот учитель когда-нибудь делал тебе что-нибудь такое, о чем стоило бы сообщить в полицию?

Мой разум затуманился, пока я не вспомнила, что она уже знала ответ.

— Ты уже знаешь, что он это делал. Почему ты снова поднимаешь эту тему сейчас?

Нора наклонилась ко мне ближе, ее яркие голубые глаза сузились и стали холодными.

— Потому что тебе должно быть наплевать, что случится с этим человеком. Он подонок и заслуживает того, чтобы с ним обращались как с таковым. Я счастлива нанести ему сопутствующий ущерб в более грандиозной схеме вещей. Твое кровоточащее сердце когда-нибудь причинит тебе боль, Иден. Я предлагаю тебе закрыть эту тему сейчас, если ты хочешь пережить.

— Пережить что? — требую я.

Нора смотрела на меня с таким ужасным выражением. Это было страшно и кровожадно. Лицо человека, который не просто жаждал мести, но и полного и окончательного уничтожения своих врагов.

— Ты хочешь знать все, что Джеймсон Анжелл сделал со мной? — спросила она зловещим голосом.

Даже сейчас, думая о том, что она мне сказала, у меня сводит живот. Я спотыкаюсь на другом конце кампуса, думая, что меня действительно может стошнить.

— Мэллори!

Сердитые крики Сэйнта заставляют меня ускорить шаги. Я должна уйти от него. Если он поймает меня. Если он прикоснется ко мне, я растаю и дам ему все, что он захочет.

Я не могу этого допустить.

Я должна быть сильной.

— Я сказал, подожди, ты жестокая сука!

Его пальцы обхватывают мое запястье, и, черт возьми, я попалась. Он останавливает меня посреди двора, и я медленно поворачиваюсь к нему лицом.

— Отпусти меня, Сэйнт, — говорю я тихим голосом.

Он встречается со мной взглядом и качает головой.

— Ты никуда не пойдешь, пока я с тобой не поговорю

— Отпусти меня, или я закричу, — настаиваю я.

— У меня есть способы заткнуть твой рот, — напоминает он мне. — Ты уже несколько недель требуешь, чтобы я произнес эти слова вслух, и когда я это делаю, ты плюнула на них. Что, черт возьми, это значит?

— Я не хочу слышать, как ты говоришь, что любишь меня, потому что чувствуешь себя обязанным, — рычу я. — Не трать попусту слова, если ты не имеешь их в виду.

Внезапно обе его руки оказываются у меня на плечах, и он притягивает меня к себе. Я врезаюсь ему в грудь и в шоке смотрю на него.

— Я действительно имею в виду их. Я никогда раньше никому не говорил этих слов за всю свою жизнь. Я отказываюсь верить, что просто потратил их на тебя. Ты мне чего-то не договариваешь. В чем дело?

Я кладу руки ему на грудь и отталкиваюсь от него.

— Почему ты должен пытаться все контролировать? — кричу я, совершенно потеряв терпение. — Я говорила тебе снова и снова, что не хочу, чтобы это было между нами. Это больно и плохо, и это делает нас только хуже, когда мы вместе.

— Ты же на самом деле в это не веришь. Ни на секунду я не думаю, что ты действительно веришь в это дерьмо. — Он резко встряхивает меня. — Скажи мне, что ты от меня скрываешь. Я никуда не уйду. Я говорил тебе бесчисленное количество раз, что ты моя. Моя. Какой бы ярлык ты ни навешала на это слово, я тебя не отпущу.

Боже, почему он должен быть таким настойчивым? Таким убедительным? Когда он говорит такие вещи, я почти могу поверить, что мы действительно могли бы быть вместе.

Сделав глубокий вдох, я медленно киваю головой.

— Отлично. Я расскажу тебе, — бормочу я. — Мы вернемся в твою комнату, и я все тебе расскажу, но это все.

— Ты ошибаешься.

Как только он услышит, что я хочу сказать, я не сомневаюсь, что он больше не захочет иметь со мной ничего общего.

Мы не говорим друг другу ни слова, пока не возвращаемся в его роскошную комнату в общежитии, его пьянящий аромат витает вокруг нас. Я сажусь на край его кровати, заламываю руки, пока мои пальцы не покрываются пятнами, а он расхаживает по полу, беспокойно проводя пальцами по своим золотистым волосам.

Как только он останавливается передо мной, я начинаю.

— Ты прав в одном. Я дочь Бена. Мою маму звали Нора, но она не Дженн. Дженн… моя тетя, но именно по этой причине я была в Равенвуде. Искала информацию о них.

Сэйнт, похоже, испытывает облегчение от того, что я говорю, хотя ему не следовало бы этого делать.

— Хорошо, значит, я был неправ, а мой отец был прав. Нора погибла в результате случайного пожара.

Я поджимаю губы, заставляя себя продолжать.

— Смерть Бенджамина не была несчастным случаем. Как и тот пожар, в котором погибла семья Норы. — фыркаю я. — Тебе никогда не приходило в голову поискать информацию об их смерти, когда ты заключал сделки со своим отцом? Они умерли с разницей в двадцать четыре часа друг от друга.

Все его тело напрягается, а затем он садится на корточки передо мной, его брови сдвинуты, когда он смотрит на меня.

— Что, черт возьми, это должно означать?

Вот в чем трудность.

— Твой отец убил всю мою семью. Он пытался убить меня, но Дженн… она спасла меня. У меня есть могила и все такое. Чертовски болезненно, да?

Он идет очень тихо, но по-прежнему ничего не говорит, поэтому я говорю дальше.

— Когда твой отец сказал тебе, что Нора мертва, он думал, что говорит правду.

Это, кажется, выводит его из безмолвного оцепенения.

— Значит, она жива?

— Она — причина, по которой я поступила сюда, — признаюсь я. — Она манипулировала вещами и людьми, чтобы привести меня сюда, чтобы я ходила в эту школу из-за какой-то глупой оговорки, чтобы претендовать на мою долю в трасте Джейкоби. Я понятия не имела, кто она такая, пока не приехала. Теперь она не оставит меня в покое. Она повсюду, и я не могу… Избавиться… от… Нее

— Остановись на секунду. — Сэйнт поднимает палец и закрывает глаза. — Твоя биологическая мать жива, и ты встретила ее, когда приехал сюда?

— Да, — выдыхаю я.

— Где, черт возьми, она была все это время?

Вот в чем загвоздка. Вопрос, который я задаю себе уже несколько недель.

И сегодня я наконец-то получила ответ.

Теперь он выжидающе смотрит на меня, и я облизываю пересохшие губы, прежде чем сказать: — Твой отец думал, что