Вместе с Алексией навестил Дубровского и, пользуясь тем, что Громова профессионально отвлекла внимание целителя на себя, хорошенько рассмотрел вторую капсулу.

Сомнений быть не могло, по какой-то причине Яков Иванович решил отправить Адена с нами.

И если немного подумать, я даже начинаю понимать зачем это было сделано…

Было дико интересно, когда Пылаев придет в себя, и почему директор ещё в гимназии сказал: «не раньше Дубровского», но расспрашивать лекаря я не решился.

Да и сам Дубровский несмотря на тот вздох, от которого наш лекарь наполовину поседел, приходить в себя не собирался.

Хотя по ночам, во время встреч с Рив, у меня складывалось впечатление, что ещё немного и Ромка оживет.

У Толстого, к слову, были точно такие же ощущения.

— Вот знаешь, — поделился Иван, валяясь на песке после очередного разряда. — Мне кажется ещё немного, и Роман очнется хотя бы здесь. Такое ощущение, что его энергетический кокон уже трещит по швам.

В последнее время мы практически каждую ночь пересекались с ним на арене Рив.

— Есть такое, — согласился я, не в силах заставить себя подойти к Толстому в третий раз. — Вот только когда это будет…

— Скоро, — уверенно заявил Толстой. — Вон, даже Рив уже что-то такое чувствует.

Я посмотрел на свою принцессу и вынужденно согласился.

Последнюю неделю амазонка была сама не своя.

Во время наших поединков она то и дело бросала тревожные взгляды на Дубровского и совершенно не следила за ходом боя.

Я пробовал было её расспросить, но в ответ получал лишь молчаливое покачивание головой.

Вот бывает же такое, когда все наваливается в одну кучу!

И северяне, и гимназисты, и Мастер Нико со стеной! Молчу про уж про войну, гильдейских и дворянские интриги…

Но по ночам все это меркло по сравнению с тревогой за Рив.

И, судя по всему, причиной тревоги был Дубровский…

— Не боись, — Иван обнадеживающе хлопнул меня по плечу, поднимаясь на ноги. — Все будет хорошо!

— Будет, — подтвердил я. — Кстати, чего не пришел вчера?

— Так это, — уши Толстого стремительно заалели, — чёт устал и отрубился.

— Опять ночью не спал? — вздохнул я. — Снова цветочки для Ольги собирал?

— Да че ты начинаешь, — прогундел Иван и чуть ли не бегом побежал к Дубровскому.

Надеюсь, Толстой удержится от опрометчивых поступков…

По уму надо бы следить за ним по ночам, но банально не хватает сил и времени. А подряжать кого-то на слежку за Толстым — такое себе…

Да и потом, не готов я менять встречи с Рив на ночные шатания по цветочным полянам за «самым-самым букетом».

А днём… днём я был занят ещё больше.

И это не считая моего списка.

После Романа по очереди шел Дмитрий Уваров, затем Фил, Павел Меньшов, Александр Горчаков, Василий Пожарский, Антуан Ги’Дэрека и… Дмитро Громов.

Времени было мало, и полноценной доверительной беседы во время вылазки не получалось, но сейчас было не до жиру.

К тому же с большинством ребят я быстро нашел общий язык.

Дмитрий прочно обосновался в командном штабе. Стратег и оратор, Уваров сумел найти подход к каждому офицеру и со всеми наладил дружеские отношения.

Даже с той группой офицеров, которые в самом начале выступили против меня.

Спесева, после того как он вышел из госпиталя, штабс-капитан Сасс отправил с донесением к Максу, таким образом избавившись от него, ну а остальные на рожон не лезли.

В том числе благодаря стараниям Димы.

А все началось с его рассказов про Пустыню.

Как мы проходили практику, как ходили в Пустыню за трофеями как спасали городок от Волны…

В этом плане Уваров работал на мою репутацию лучше, чем моя аура.

Ну и самое главное, Уваров мне симпатизировал, а значит в будущем на него можно будет положиться.

С Филом беседы я не искал, поскольку мы и так общались с ним по сто раз за день.

Крудау взвалил на себя огромный объем работы по наделу, следя за установкой мастерских и мануфактур.

Ну и самое главное, мой будущий казначей не давал спуску ушлому Жилику, в котором неожиданно увидел своего конкурента.

Сейчас пока все это было в рамках приличия, но когда надел встанет на ноги, мне придется с ними что-то решать.

Не хотелось бы, чтобы получилось, как в басне Крылова про лебедя, рака и щуку.

С Павлом Меньшовым получилось и вовсе замечательно.

Тактик, стрелок, помощник младшего Инженера, он хвостиком таскался за Мастером Нико, с удовольствием сменив на этом посту Мирона.

С ним я перекинулся всего парой слов — попросил помочь Безухову поставить водяную мельницу и наладить конвейер на производстве арбалетов.

Меньшов с удовольствием согласился, а я задумался, каким бы образом оставить его в наделе на пару-тройку лет…

А вот беседу с Васей Пожарским, Ги’Дэрека, Громовым и… Мироном пришлось отложить до лучших времен.

С первыми я перекинулся парой слов, убедившись, что каждый находится при деле:

Пожарский помогает лекарю и возиться вместе со Славиком с големами.

Ги’Дэрека с интересом изучает ледник и осторожно обещает организовать магические морозильники.

Дмитро неотлучно находится при штабс-капитане Сассе и… под присмотром одного из офицеров, имеющего пятый ранг в стезе Мага, готовил для северян громовой сюрприз.

А вот с Мироном было сложнее. Надо было помириться с кузнецом, решив проблему раз и навсегда, но здоровяк меня избегал, а я… я решил, что оно решится как-нибудь само.

В общем, несмотря на иронию, мелькнувшую в голосе Ворона, я не считал, что провел эти два дня зря.

— Всё-таки, Ворон, эти разговоры были нужны, — протянул я, нарушая тишину. — Как знать, может после прихода северян у нас больше не будет такой возможности? К тому же эти беседы дали мне лучшее понимание текущих условий.

— Лучшее понимание? — усмехнулся перевертыш. — Возможно… внутреннее, но не внешнее.

— Хах! — не выдержал я. — Где ж я тебе внешнее-то возьму! Я бы с удовольствием посмотрел, что творится в Клодце, в Граде и Мхах! Взглянул бы на идущих сюда северян… Подсмотрел бы, что делают гильдейские и, к примеру, Громов-старший, нашел Гонди, в конце концов!

Я покачал головой.

— Молчу уж про Лешего, Крис, Оута и Макса… Но это же невозможно.

— Невозможно? — прокаркал перевертыш, частично трансформируясь у меня на глазах. — Увер-р-рен?