— Сука, — сцепив зубы, рычит Давид, — я забыл про сделку. Про все на свете забыл…

Он возвращает член обратно в плавательные шорты, а полоску моих плавок на место. Берет меня за подбородок и говорит, со свистом выдыхая воздух:

— Я сейчас поеду на сделку. А потом…

— Я буду ждать тебя, Давид, — говорю, запинаясь от волнения. — Дома.

Он смотрит почти строго из-под сведенных на переносице бровей, и я исправляюсь:

— У нас дома.

Глава 28

— Давид Давидович, вам пора, — слышим мы хорошо, что не над головами, ближе к раздевалкам. — У вас же сделка на два часа. Извините…

— Черт, — сцепив зубы, стонет Давид, — я забыл про сделку. Про все на свете забыл…

Он отстраняется, берет меня за подбородок и говорит, со свистом выдыхая воздух:

— Я сейчас поеду на сделку. А потом…

— Я буду ждать тебя, Давид, — говорю, запинаясь от волнения. — Дома.

Он смотрит почти строго из-под сведенных на переносице бровей, и я исправляюсь:

— У нас дома.

Муж ничего не говорит, отталкивается от бортиков и размашистым баттерфляем — я потом специально в интернете посмотрела, проверила — плывет на противоположную сторону бассейна. Там его поднимают охранники и пересаживают в кресло, а я стою на нижней ступеньке лестницы и пытаюсь унять дрожь в ногах.

Долго стою в душе под струями воды, делая ее то теплее, то прохладнее. Потом так же долго сушу волосы, нарочно оттягивая момент, когда вернусь в замок.

Домой меня отвозит Анзор на машине охранников, и дальше мне остается только ждать.

Ненавижу ожидание. Когда время тянется медленно как улитка, ползущая по травинке. И след после нее такой липкий, вязкий.

Я хочу, чтобы скорее приехал Давид. Не надо мне никаких ужинов при свечах, романтических признаний и долгих прелюдий. Потом, это все можно потом. Сейчас я хочу его, своего мужа.

Захожу в гардеробную и выдвигаю ящик с бельем. Второй, где сложены комплекты, которые купил мне муж, и которые я ни разу не надевала. Потому что не было повода.

В одной из наших вечерних онлайн-бесед он проговорился, что сам их выбирал. Сажусь рядом, достаю из ящика белый комплект. Шелк и кружево, очень нежный и деликатный.

И откуда он так угадал с размерами? Неужели по фото? Надо сказать, у мужа идеальный глазомер, потому что все, что он купил, садится на меня как влитое.

Наверное, если бы мы поженились при других обстоятельствах, Давид успел за мной поухаживать, а я успела влюбиться, это был бы идеальный вариант для брачной ночи. Но сейчас он не подходит от слова совсем. А жаль, как же жаль…

Протягиваю руку, чтобы положить белье обратно, и замираю, пораженная собственным признанием. А ведь я вполне современная девушка, которая никогда не считала, что замуж следует выходить исключительно девственницей.

Наоборот. И я не планировала оставаться девственницей до двадцати лет. Я ведь думала, что у меня ни с кем не получается серьезных отношений. Откуда было знать, что это отчим с Тузаром стараются, и парни просто обходят меня десятой дорогой?

Если бы не прихоть Данбекова, я вполне могла влюбиться в кого-то из однокурсников. У нас бы был секс, и никакой трагедии я бы в этом не видела.

Но теперь, когда у меня есть Давид, я признаю: мне очень жаль, что он не стал моим первым мужчиной. Не потому, что я за эти несколько недель стала немножко восточной женщиной. А потому что это Давид.

С его дикой энергетикой, с его необузданным темпераментом, который он старательно маскирует за маской невозмутимости и снисходительности.

Когда он целовал меня в бассейне, я ощутила желание — настоящее, которое уже испытала однажды. И мне теперь жаль, что впервые все это было для другого мужчины. Незнакомого и чужого.

Комплект отправляется обратно в ящик. Сегодня у нас будет не брачная ночь, а настоящее свидание, поэтому мне нужно что-то сногсшибательное.

Красный пока тоже откладываю в сторону. Другое настроение, пусть еще полежит. С принтом для другого случая, в цветах та же песня.

Перед глазами встает Зарина Данбекова с ее изящными изгибами и королевской осанкой. Подавляю приступ ревности и пробую мыслить трезво. Эту женщину любил мой муж, он собирался на ней жениться. Слишком высокую планку мне поставили Данбековы.

Но я возьму эту высоту, возьму и перепрыгну.

Кажется, я нашла то, что искала. Бежевое кружево с черной паутинкой. Быстро сбрасываю одежду и надеваю белье.

Сама на себя залипаю.

Кажется, будто на мне ничего нет, кроме этой тонкой паутинки. У Давида слетят тормоза, точно слетят. Отсчет вполне можно будет начинать с двух.

Разглаживаю кружево, любуясь собой в зеркале. Сзади тоже хорошо. Даже лучше.

Может, сразу повернуться к нему задом?

Ладно, сориентируюсь по обстоятельствам.

Пиликает мессенджер, и когда я вижу сообщение от Давида, в котором он пишет, что выезжает, в животе бабочки буквально сходят с ума.

В ожидании мужа брожу по замку как привидение. Белье под одеждой жжет кожу, одежда ощущается совершенно лишней. Жили бы мы вдвоем, можно было бы встретить Давида в одном белье.

Несколько минут с удовольствием наблюдаю эту сцену в собственном воображении, поэтому не сразу замечаю из окна нездоровое оживление во дворе замка.

Все бегают, суетятся, женщины хватаются кто за щеки, кто за сердце. А затем поднимают головы и смотрят на меня, и по позвоночнику ползет холодная струйка страха.

— Что случилось? — кричу, распахивая окно. Одновременно раздается стук в дверь.

— Марта…Марта Константиновна… госпожа Данилевская! — запыхавшийся Селим смотрит на меня полубезумным взглядом — Там…

— Говори, Селим, — спрашиваю строго, а сама пытаюсь утихомирить прыгающее в груди сердце.

— Давид… — выдыхает управляющий. — Давид Давидович… Его машина перевернулась на трассе, его отвезли в больницу.

Сердце делает кульбит и так и зависает в воздухе.

Глава 28-1

К Давиду меня не пустили. Я пробовала и ругаться, и угрожать — бесполезно. Сказали только, что он не в реанимации, и что я могу ехать домой.

Ага, уже поехала. Сижу под кабинетом главврача. Жду. На соседнем диване сидят Зураб и Анзор.

Всю дорогу сюда я мысленно просила Давида не бросать меня, не оставлять одну.

— Ты же сильный, ты сможешь. А я слабая, я не смогу без тебя. Я тебя люблю, —