— Да, домой.

— Ну пошли вызывать тебе такси, а я тогда вернусь в тот бар. Видела мальчика за барной стойкой?

Боже, от него мурашки по коже.

— Ты неисправима.

— Ну и что? Глупо жить запретами и рамками, когда молода и красива, — подмигивает она. – А мораль и прочее волнует только тех, у кого самого рыльце в пушку. Запомни, малышка, ты сама себе судья. Только ты решаешь, что нормально, а что нет.

— Если бы все было так просто.

— А все сложно только в твоей голове, — стучит она пальчиком по моему виску. – Отдыхай, а я побежала отрываться.

— А зонт?! – кричу ей вслед, но она только отмахивается и снова забегает в бар. Я же вызываю такси с внутренним трепетом, словно уже решила, что будет дальше. Представила. Нафантазировала. Глупо, может быть он уже передумал. Может быть, он тоже отправился в бар. Так что, как только такси приезжает, тут же открываю бредовое сообщение и пишу ответ. Немного, правда, пришлось подумать.

«Когда сказка сбывается, все оказывается не так, как ты себе представляла. Наверное, пора начать жить в реальности».

Ждать ответа — самое мучительное. Гадать, он ли это написал, а главное, где он сейчас и будет ли дома.

Кот: «Где ты, Мышка?»

Внутри растет волнение, буквально хмелем растекаясь по венам, и я прижимаю к себе телефон, чувствуя, что пусть сказка жестокая, но все равно сбывается. Он. Именно он скучал по мне.

Там, находясь рядом с длинноногой красоткой.

Так что я незамедлительно отвечаю.

Мышка: «Еду домой».

Глава 44. Мышка

Пока такси везло меня до дома я еще триста раз изменила решение касательно Камиля.

С одной стороны, не стоило с ним связываться, словно добровольно входить в лес полный мин.

С другой стороны, живем мы один раз, отношений мне с ним не строить, а секс нужен элементарно для здоровья.

Ладно, ладно, буду с собой честной. Я просто до боли снова хочу Камиля. Но ведь все приедается и секс в том числе. Рано или поздно мы расстанемся приятелями, которым нечего делить, кроме приятных воспоминаний. Он ничего не требует от меня. Я ничего не буду требовать от него.

Разве это не идеальный вариант?

Вполне, да, но как же страшно стоять возле его двери и держать руку у звонка.

Нужно просто нажать, а меня трясет, словно я занесла ногу над той самой миной.

Не знаю, решилась бы в итоге я.

Но Камиль избавил меня от выбора, просто открыв дверь и впившись в меня взглядом.

А я, сглотнув, смотрела только на его голый торс и домашние джинсы, которые были приспущены до неприличия низко. Нужно запретить Камилю заниматься спортом, это плохо влияет на женскую сдержанность. Так плохо, что колени готовы подогнуться, а руки потянуться к оттопыренной ширинке. Хоть бей по ним…

— Ты не передумал?

— Ты передумала?

Мы сказали одновременно и снова замолчали. Это мой шанс сказать «нет» ответить на его вопрос отрицательно. Просто скрыться в своей норке, не думать о его зубах, которые так приятно оттягивали кожу, когда он натягивал меня. Снова и снова. Грубо и охрененно влажно.

— Ты что же думала, я буду сидеть и ждать, когда ваше высочество сменит гнев на милость?

Хочется ответить ему столь же грубо, но сам факт, что он в домашнем, что написал мне сообщение и ждал меня дома говорит о том, что он ждал.

Хотел и ждал, а сейчас снова трусит.

Так может и я останусь трусихой до конца?

— Если ты передумал, то я пойду, – оставила себе последнюю лазейку.

Делаю шаг назад, продолжая гореть под его острым, непроницаемым взглядом, а затем разворачиваюсь. Но даже посмотреть на свою дверь не успеваю. Вскрикиваю, когда тяжелой пятерней Камиль хватает мои волосы и буквально затаскивает к себе в квартиру, хлопает дверью и ничего не говоря обрушивается на мой рот влажным поцелуем.

Жалит, стирает последние сомнения, превращая любую неуверенность в себе, в нем, в ситуации — в пыль.

— Нет, — шипит он мне. Надавливая на лоб своим. – Раз пришла, значит передумала.

— Ты же… — пытаюсь отдышаться, стискивая бедра, между которыми горит, требуя продолжения. – Ты же сказал…

— Да, мало ли чего я сказал, — целует он меня снова, продолжая держать руку в волосах, растрепав остатки строгой прически, медленно, но верно толкая меня спиной назад. – Я же здесь, Лид. Я очень тебя хочу. Я ждал тебя. Не будь дурой и просто расслабься.

— Поддаться, — все чаще дышу, пока он целует мои щеки, спускается к шее, второй рукой вытаскивает рубашку из пояса юбки. Господи, помоги… — Поддаться твоим правилам, начать свободные отношения?

— Самые честные отношения-это когда люди трахаются, и приятно проводят время, не вынося друг другу мозг. Давай не будем портить их обязательствами и проблемами друг друга.

Он сдергивает с меня рубашку через голову, впивается в сосок.

— Ох… — я чувствую жар его губы даже сквозь бюстгальтер. Руки сами тянутся к его твердым плечам, гладят, царапают, стараются прижать к себе ближе, давая понять мозгу, что рыпаться поздно. Я уже по пути сюда все решила, значит действительно пора расслабиться и снять уже чертову одежду, которой оказалось так много.

— Лида... – шепчет он, на мгновение возвращаясь к губам, смотря в глаза, пока его руки активно избавляют меня от лифчика, тянут молнию юбки вниз.

— Хватит болтать, я же здесь, — отвечаю и сама скольжу по его губам языком, по волосам пальцами и вдруг валюсь с ног, как подкошенная. Прямо на кровать.

И стоит мне поднять голову, как Камиль с треском рвет на мне колготки. Между ног касается кончиками пальцем полоски трусиков. Внутри все скручивается жгутом от предвкушения, от мурашек, которые табуном бродят по коже, а во рту образуется слюна. Особенно обильно, когда Камиль бегло целует мою грудь и спускается по животу к бедру.

Скользит губами, убирая остатки капрона, пока ноги не оказываются в его полной власти, и он не разводит их максимально широко. Сейчас меня не волнует даже тот факт, что за неделю я ни разу не касалась себя бритвой, потому что самое ярое желание ощутить его губы между ног, его язык внутри, его грубые пальцы на своих ягодицах. И он не разочаровывает, держит меня как