— Кенджи… — её голос дрожал. — Что ты…

— Тщщщ, — он снова потянулся к её губам. — Ты же моя девушка. Самая красивая девушка школы…

«Самая красивая», — эти слова вдруг ударили больнее любой пощёчины. Не «любимая», не «особенная». Просто «красивая» — как дорогая вещь, как предмет.

— Нет, — она упёрлась руками в его грудь. — Пожалуйста, не надо.

— Да брось, — в его смехе было что-то неприятное. — Мы же встречаемся. Я так тебя хочу…

Его руки стали настойчивее, и внутри Харуки что-то оборвалось. Слёзы покатились по щекам, размазывая тушь.

— Кенджи, прекрати! — её голос сорвался на крик. — ПРЕКРАТИ!

ХЛЕСЬ

Звук пощёчины разорвал тишину. В этот момент что-то разбилось — не только между ними, но и внутри неё самой. Все это притворство, все эти улыбки для публики, вся эта ложь…

— Ты… — Кенджи держался за щёку, глядя на неё так, будто впервые видел. — Ты посмела…

— Да! — её голос звенел от слёз. — Ты никогда не видел настоящую меня! Для тебя я просто… картинка. Красивая кукла для показа.

И вдруг она поняла — это правда. Всё их «идеальное» прошлое рассыпалось как карточный домик. Не было никакой любви. Только роли в красивой постановке под названием «школьный роман». А где-то в глубине души, в самом тёмном уголке сердца, мелькнул образ другого — того, кто видел в ней просто Харуку. Не принцессу, не куклу — живого человека со своими страхами и мечтами.

«Казума», — имя прозвучало в голове как тихий выдох, и от этого стало ещё больнее.

Она сползла по стене, обхватив колени руками. Слёзы капали на красное платье, оставляя тёмные пятна. Как символ того, что иногда самое красивое оказывается самым фальшивым.

— Харука! — голос Мияко прорезал темноту.

Она показалась в дверях, и что-то в её позе напоминало готовую к прыжку кошку. За ней маячила Азуми, и впервые её вечно насмешливое лицо было серьёзным. Именно она и заметила странное поведение Кенджи и его увод Харуки. Следом вошла леденющая Юкино.

— Пошёл вон, — процедила Мияко, глядя на Кенджи. В её обычно игривом голосе звенела такая ярость, что даже Азуми вздрогнула.

— Вы чего, — начал было он. — Мы просто…

— Я сказала, — Мияко сделала шаг вперёд, — пошёл. Вон.

В лунном свете её розовые волосы казались серебряными, а глаза переполняло что-то опасное, совсем не похожее на её обычную лёгкость.

Кенджи открыл рот, чтобы что-то сказать, но осёкся. Может, наконец понял, что натворил. А может, просто испугался последствий, если сейчас же не ретируется.

Когда за ним закрылась дверь, Мияко опустилась рядом с Харукой:

— Иди сюда, — она притянула подругу к себе, не заботясь о том, что тушь испортит её платье.

— Я такая глупая, — шептала Харука сквозь слёзы. — Всё это время… Он просто хотел… воспользоваться мной…

— Ну всё-всё, — Мияко гладила её по волосам. — Ты не глупая. Ты просто очень долго играла роль, в которую сама поверила.

Азуми тихо присела рядом:

— Харука-чан, — её голос звучал непривычно мягко. — Иногда нужно потерять что-то ненастоящее, чтобы найти настоящее.

Юкино молча стояла рядом.

Харука подняла заплаканное лицо:

— Самое ужасное… — её голос дрожал, — знаете, о чём я подумала, когда он… когда это происходило?

Они молчали, давая ей договорить.

— Я подумала… — она снова всхлипнула, — что есть человек, который никогда бы так не поступил. Который видит во мне не красивую картинку, а просто… меня.

— Даже не знаю, кто этот человек, — тихо добавила Азуми.

Мияко только слабо улыбнулась. Юкино не выражала никаких эмоций.

Лунный свет падал на четыре фигуры, превращая их в персонажей какой-то грустной сказки. Сказки о том, как иногда нужно разбить фальшивое сердце, чтобы обрести настоящее.

* * *

Я лежал на кровати, погрузившись в новый том суперского чтива. После всего этого безумия со спектаклем манга казалась идеальным способом восстановить душевное равновесие. Никакой драмы, никаких сложных отношений — только главный герой с огромным мечом против целого мира. Вот это я понимаю — простая и понятная история!

Тук-тук

Осторожный стук в дверь заставил меня оторваться от особенно драматичной сцены.

— Да вы издеваетесь, — пробормотал я, переворачиваясь на спину. — Только наладил идеальный вечер хикки, и обязательно кому-то приспичило!

Тук-тук-тук

— Юкино, серьёзно? — я со стоном поднялся. — Неужели Снежная Королева растопила свои ледяные силы на танцах и разучилась открывать дверь? Или это побочный эффект общения с нормальными людьми?

Стук повторился — такой же неуверенный.

— Иду-иду! — я отложил мангу. — Только не говори, что ты пыталась очаровать кого-то своей цундере-аурой, и теперь нужны советы по отмораживанию!

Я открыл дверь, приготовив особенно саркастичную фразу для сводной сестры.

И замер.

Время остановилось. Серьёзно — как в сценах аниме, где главный герой встречает свою судьбу. Только вот я не главный герой. И у моей истории не должно быть продолжения.

На пороге стояла Рин.

В чёрном платье, которое делало её похожей на ночное небо. С выбившимися из идеальной причёски золотыми прядями. Со слегка покрасневшими щеками и блеском в глазах, который бывает только после пары бокалов вина.

— Казума-кун… — её голос прозвучал так мягко, что у меня что-то оборвалось внутри.

«Соберись, Казума! — приказал я себе. — Ты же вроде уже пережил эту арку! Закрыл эту главу! Поставил точку!»

— Рин-сенсей? — каким-то чудом мой голос прозвучал почти нормально. Я отступил в сторону, пропуская её. — Проходите. Всё в порядке?

— Прости за такой поздний визит, — она переступила порог, слегка покачнувшись. От неё действительно пахло вином и чем-то цветочным. Её духами? — Я просто… можем поговорить?

«Великие создатели аниме! — взмолился я про себя, закрывая дверь. — Вы что, решили устроить мне финальный босс-файт с моим разбитым сердцем⁈ Без брони⁈ Без зелий восстановления⁈ Да ещё и в домашних штанах с принтом Наруто⁈»

Я смотрел на неё — такую красивую, такую недостижимую, такую… И понимал, что все мои попытки «двигаться дальше» только что разбились вдребезги.

Потому что иногда судьба решает переписать твою историю, даже если ты уже