Так если бы вдруг решили заговорить засахаренные лепестки сакуры, перемешанные с пеплом и прахом. Он пробежался по обнаженной коже, проскользнул под одежду, разнесся по всем уголкам пещеры.

Эйтаро невольно сжался — слишком всё было неправильно. Позвал собственную рёку, чтобы защититься. От чего? Ещё неизвестно. Но, не думая, окутал силой Коджи. Потом мастера Хидеки. Потянулся к Ордо и Йонри. И тут же почувствовал шаманскую поддержку Шичиро и Гиртаха.

Внутри зажглась радость. Все в сознании. Значит, Кодай-но не смогли навредить так, как хотели.

— Я пришла.

Снова шелест пепла и почерневших лепестков.

Туша Ошаршу за её спиной покачнулась и упала неопрятной грудой туша Ошаршу, вмиг разваливаясь кусками гниющей плоти.

«Нагината была отравлена?» — подумал Эйтаро, незаметно подбираясь и готовясь в любой момент вскочить на ноги.

— Кто ты? — прохрипел Трёхрукий.

Но смех Дайске оборвал его, заставив метнуть недобрый взгляд.

— Посмотри внимательно. Тебе она никого не напоминает?

Эйтаро покосился на мастера Хидеки. На лице того не отражалось ни единой эмоции. Неужели… предполагал нечто подобное? Или же удивлен, как и остальные, но не показывает этого?

Трёхрукий нахмурился. После чего его лицо превратилось в свирепую маску.

— Да ты что! Сама пришла! Когда это ты стала богиней? Сейчас, что ли, может это сделать каждый желающий?

Губы слепой Дочери Тьмы и Солнца растянулись в улыбке, острой, как лезвие, которым вскрывают тайное послание императора.

— А разве нет? — ответила она.

Трёхрукий заткнулся. Дайске только смотрел, чуть склонив голову к плечу.

Эйтаро понял, что ранил его куда серьёзнее, чем показалось изначально. Дайске не потерял сознания, но при этом явно не мог нормально двигаться. То ли собирался с силами, то ли… не хотел уже ничего.

Внешне было определить трудно.

Плетунья по-прежнему не двигалась.

Дочь Тьмы и Солнца на неё не смотрела. Впрочем, в этом не было необходимости. Сейчас угрозу представляли Трёхрукий и Дайске.

Эйтаро попытался разобрать, что произошло с Ошаршу. Чтобы на такой скорости превратиться в груду гнили?

Поджав губы, он снова перевел взгляд на Аску.

Да, именно Аску.

Он пока не знал, как это всё произошло. Как вообще возможно так измениться. Понятно, что не обошлось без Ошаршу. Только вот бездыханное тело бога-змея…

Эйтаро сделал глубокий вдох.

— Я сошёл с ума, — прошептал он сухими губами.

Коджи молча сжал пальцами его плечо. Эйтаро чуть не зашипел. Ничего себе сила. Раньше ничего подобного он за Икэда не замечал. Всё сила широй? Или есть какие-то ещё секреты?

— Ты всё равно ничего не стоишь. — Трёхрукий расправил плечи, алая рёку смерчами обвила его тело от ступней до шеи. — Я размажу тебя.

Снова улыбка. На фоне бледных губ острые черные зубы Аски-Дочери Тьмы и Солнца полоснули ледяной жутью.

Нагината взметнулась вверх.

Ледяная пещера содрогнулась от выброса чудовищных сил. Кристальные сталактиты и сталагмиты сверкали, отражая бледные лучи света.

Трёхрукий возвышался на фоне ледяных стен, его фигура полыхала кровавым огнем.

Аску обвивала тьма, через которую то и дело прорывались всполохи фиолетовой рёку.

«Она использует шаманскую технику, — вдруг понял Эйтаро. — И вливает то, что получила от мертвого Кодай-но. Собственная сила никуда не делась, но она надежно прикрыта».

Чёрно-золотая фигура Аски сияла ярче всех ледяных огней, словно она сама была источником животворящего пламени. Яростная решимость, отражавшаяся на лице, давала понять: никто не уйдет, если она не захочет.

Нагината взметнулась ещё выше, клинок сверкнул летящей звездой среди вечной ночи, готовый прорвать стену пламени, которую создал Трёхрукий.

Стены ледяной пещеры треснули от звука её боевого клича.

Они столкнулись с такой силой, что ударная волна раскидала всех в стороны. Вихрь рёку и холодного света пронизывал воздух, словно предвещая конец всего живого.

— Уходите! — рявкнул мастер Хидеки. — Быстро!

— Нет! — крикнул Эйтаро.

Коджи дёрнул его на себя, резко выдохнул:

— Надо вывести остальных.

Тех, у кого уровень силы меньше. Не потому, что они слабее. А потому что шиматта всего один. Да и однажды умерший, а потом получивший рёку широй — тоже один.

Красное и черное слились в пронизанный молниями клубок, ослепляя при любой попытке посмотреть на них. Битва Аски и Трёхрукого была не на жизнь, на смерть.

Эйтаро опустил взгляд — Дайске усмехался. Криво. Странно. Необъяснимо. После чего посмотрел прямо на него. Чего ждать от него?

Принимать решение надо было быстро.

«Возможно, он выжидает подходящего момента. Но при этом ещё осторожен», — вспыхнула догадка.

— Уходим, — коротко бросил он Коджи.

Тот явно озадачился таким быстрым согласием, но ничего не сказал. Они кинулись к сейваненам и шаманам. Йонри выглядел плохо. Грудная клетка с трудом вздымалась. Кровь залила лицо. Ордо держался, но правая рука повисла плетью. Шичиро был смертельно бледен, под глазами залегли темные круги. Гиртах был изможден, но вроде бы без увечий.

Эйтаро и Коджи действовали слаженно. Подхватить. Помочь. Вынести, выскочив в боковой коридор. Всё происходило очень быстро. Под проклятия и ругань остальных, которые не собирались уходить. Но было ясно: чтобы побудить действовать Дайске, нужен обманный ход. Да и Аска не могла развернуться как следует, зная, что здесь те, кому она может навредить. Думать о природе её силы… Нет, определенно не сейчас об этом.

Когда они оказались у выхода из пещеры и Коджи дал знак, что дальше справится сам, Эйтаро кинулся назад — за мастером Хидеки.

Тот так и не сдвинулся с места, продолжая наблюдать за схваткой и поддерживать кандзи ледяной ловушки. Эйтаро оказался вовремя рядом — Хидеки практически рухнул ему на руки.

— Служба доставки? — язвительно поинтересовался он, хоть и еле слышно.

— Всегда к вашим услугам, — хмыкнул Эйтаро, обвивая мастера своей рёку, чтобы хоть немного защитить от хлещущей рёку.

Щелчок был слишком тихим.

Но этого хватило, чтобы резко обернуться и встретить потоком силы оказавшегося за спиной Дайске. Костыль, превратившийся в острый штык, целился прямо в сердце Эйтаро.

Очнулась, тварь хромая.

Задвинув Хидеки за спиной, Эйтаро снова ударил, позволяя рёку нестись через тело из тьмы За Вратами.

Хлестать безумно и жарко.

Сносить всё на своём пути.

Выжигать себя изнутри и ни капли не бояться, что в следующий миг можно стать прахом, который подхватит бешеный ветер божественной рёку. Точнее, не совсем божественной.

Он не сразу понял, почему между ним и Дайске ударила ослепительная молния. Молния-нагината. А потом острие впилось в грудную клетку последнего, разворачивая