— Я понимаю, разграничение компетенции. Да, в любом случае благодарю, что… Ваш человек, Ждан, он же спас мне жизнь. Вьюрковского или кто там в его теле, интересовал я, и он стрелял в меня.

— И промазал с трёх метров, — скрупулёзно констатировал Шпренгер.

— Не промазал, а попал в бронежилет.

— Которым Вы владеете совершенно незаконно, он в запрещённых списках.

— Теперь законно, мне местный Минюст выписал разрешение.

— Всё равно странно, что он Вас не убил, — в холодных словах Шпренгера не было ни капельки жалости ко мне.

— Я голову даю на отсечение, что не помогал ему, не вредил и магию не применял. Так растерялся, что даже не сообразил, а ведь у меня есть один родовой навык, он бы помог…

— Вы бы не смогли, там магическое подавление, стандартное условие при спецоперациях, — оборвал меня полковник.

— А оно всё подтвердилось, ну то есть, он оказался демонологом или как там?

— Да, если это для Вас важно.

— Важно, можете верить, можете нет, но мне не всё равно, это же человек, на которого указал я. Хотя он и редкостный ублюдок, который неоднократно пытался меня прихлопнуть. Но всё же человек.

— Скоро мы вернём труп для захоронения. Понимаю, он Вам родственник и это Вас беспокоит. Традиции, завершённый ритуал.

— Безмерно рад.

— Так что там каганат? — целеустремлённый полковник намекал, что покойный Вьюрковский и его бренное тело секретную имперскую службу мало интересует.

— На месте.

— Аркадий Ефимович, — не впечатлённый моим искромётным юмором, разочаровано вздохнул Шпренгер. — Если Вы всё ещё чувствуете себя лояльным к нам человеком, то я Вас прошу в течение ближайших дней узнать, как там дела. Напоминаю, что по Вашим же донесениям, там уже есть англичане и они уж точно без дела не сидят.

— Я понял, отработаю злодеев в кратчайшие сроки.

— Не надо никого отрабатывать! Просто узнайте, как там дела, настроения кагана, знати и так далее.

— А когда Вы мне придадите главу казачества и агента? Мне трудно в одно лицо всё разгребать. Мы на эту тему разговаривали.

— Память меня не подводит, помню, — хладнокровно ответил полковник, — Но и порадовать Вас не спешу.

— Рано прошу?

— Ну если коротко, то да. Казачество… У Вас там есть хоть один казак, чтобы ему командование придавать? И потом, казаки — это не дети малые, если Вы привезёте некоторое количество семей, они сами себе изберут атамана, можете в них не сомневаться. А вот если возникнет вакуум, сразу сообщайте.

— А если всё же возникнет? Есть у меня идеи. Ну, то есть я рассчитывал, что Вы посодействуете с каким-то количеством матёрых ростовчан, конников.

— И это я помню. Работа ведётся.

И всё, мысль он не продолжил. Когда ждать сечевой конницы?

— А когда будут у меня там казаки, дадите атамана?

Полковник закряхтел.

— Да.

— Кого?

— Аркадий, что Вы за человек такой? Вы можете подобрать кандидатуру сами.

— А я себе не доверяю. Я больше в законах разбираюсь. Но Яков Лаврович, какой у меня жизненный опыт, чтобы в военных людях понимать? Это же не буквы, — польстил ему я. — Но как старший, Вы же должны понять! Тем более, если Вы доверяете человеку, мне тоже это будет легко.

— Ну, допустим, мы рассматриваем кандидатуру знакомого Вам Дмитрия Чуя. Опыт боевых действия против степняков, офицер, хорошо знает регион, отличный послужной список, проверен нами по всем доступным каналам опять-таки.

— Я согласен.

— Всё равно это преждевременно. А вот агент там уже сейчас нужен, пока Вы тормозите на решении своих наследственных проблем, там уже интриги плетутся.

— Отлично.

— Однако мы испытываем сложности с его доставкой и внедрением.

— С этим я помогу.

— Как? — прямолинейно в лоб спросил слегка удивлённый Шпренгер. — Не буду скрывать, у империи отсутствуют прямые транспортные сообщения с каганатом. Горы, леса, естественные преграды.

— А у меня есть самолёт.

— Что, простите⁈ — я почти воочию увидел, как старый хрыч очень недовольно нахмурился. — У нас была оперативная информация, предположение, что у Вас может быть самолёт, но проверка его не обнаружила. Хотя Ваши фотографии на совете… Не магия, а авиаразведка, так?

— Господин полковник, у меня есть самолёт. Это законченная мысль.

— Ладно. Мы рассматриваем, как наиболее вероятного к внедрению, знакомого Вам агента Константина.

Ишь ты! Я угадал двоих из двух, ведь когда-то предполагал это в разговоре.

— А у меня в этом вопросе есть право голоса?

— Наша служба — это не греческая демократия. Но высказаться Вы вправе.

— Я против и могу своё мнение обосновать.

— Уж извольте. А у вас, оказывается, конфликт?

— Что? Нет, напротив, Константин мне близок, можно сказать, что друг. Но… Смотрите, я считаю, что нужен кто-то сильно старше, с опытом, общительный, но способный к боевым оперативным действиям.

— Почему?

— Ну, одно дело, Константин сидит в городе. Кустовой, это, извините, цивилизация. А каганат — это стоянки, степь, горы, леса, и местные. А он молодой, интеллигентный парень.

— У нас на службе отменная боевая подготовка.

— А этого мало. Там надо уметь искренне смеяться, сидя бок о бок со степняками, а потом внезапно кого-то из них ударить клинком под рёбра. Сможет он так? Не разговаривать на «Вы», а вызывать у них уважение, при всём при этом видеть, кто из степняков продался англичанам. Потом, степняки ценят силу и возраст. Знаете, как я стал представителем Юбы?

— Уж поведайте. А то в Вашем досье такого нет. И избавьте меня от шутки про бакланов.

— А зря, она отменная. Так вот, меня Предок закинул на Изнанку, а когда я оттуда вернулся, то оказался в Степи, буквально среди степняков, один из которых немедленно захотел надеть на меня ошейник раба.

— А Вы? Апеллировали к закону?

— Я сделал у него в ноге дырку из двустволки. С тех пор меня уважают в Степи, называют «стреляющий адвокат».

— Дополню сведения о Вас, хотя история так себе. И Вы хотите сказать, что Константин слишком умный и духовный человек?

— Да, слишком. Мне жаль такое говорить. Да и со мной он не справляется,