— Все. С меня хватит, — прорычал отец, — ты ведешь себя как недостойный утырок, отбивающийся от ответственности.

— Спасибо за поддержку, пап, — холодно улыбнулся я, — ты всегда был опорой, скалой, на которую можно положиться, — я откровенно нарывался.

Отец пошел красными пятнами, на шее у него вздулись вены, а глаза стали как у форменного маньяка.

— Я больше не собираюсь с тобой спорить.

— Прекрасно. Можно идти? — я указал большим пальцем на дверь за своей спиной.

— Иди. Только вот это посмотри сначала, — он подтолкнул ко мне белый конверт.

Этот конверт мне сразу не понравилось, будто царапнуло что-то изнутри, сжало острыми когтями.

Внутри оказался сложенный втрое лист.

— Тут много букв…

— Читай!

— Ладно, что ж так орать? — я примирительно поднял руки, чем вызвал очередной раздраженный скрип зубов у отца. — Ну-с, посмотрим, что вы тут накатали…

Накатали они немного. Всего страницу.

Зато какую!

На пятой строчке я испытал легкое недоумение, на десятой нахмурился, на пятнадцатой реально напрягся, а к финалу просто охренел.

— Это что? — тряхнул смятым листом.

— Это наш ответ на твои действия, сын. Если ты хочешь вести себя, как сопливый пацан — дело твое. А мы позаботимся о будущем своего внука. Или внучки.

— Вы собрались все переписать на него?

— Да.

— Обалдеть. А ничего, что это семейный бизнес?

— Так он и останется в семье, — отец развел руками, — просто тебя в нем не будет.

Пару месяцев назад я бы так не отреагировал. А теперь, когда я сутками пропадал на той гребаной работе, пытаясь понять что к чему и всеми силами радея за благополучие семейного дела, такой поворот меня просто выбесил.

— Вы совсем умом тронулись или как?

— А что не так, сынок? Ты большой, вроде как умный, пробивной. Найдешь себя в каком-нибудь другом занятии. Менеджером устроишься куда-нибудь, или курьером, ну или консультантом в магазин техники. Я в тебя верю, — хищно улыбнулся батя. — А мы уж как-нибудь сами потихоньку справимся. Аленка через пару лет универ заканчивает — подхватит, а там, глядишь, и внук вырастет.

Меня затрясло от злости.

— Милый, — взмолилась маменька, — женись на Алене, и все будет хорошо.

— У кого?

— У всех. Мы на заслуженный покой уйдем, а вы будете бизнесом управлять. И про содержимое этого конверта все забудем.

— Это шантаж?

Мама смутилась и беспомощно посмотрела на отца.

— Он самый, — согласился тот, — или ты выполняешь свои обязательства мужчины, сына, отца, или я тебе лишу всего. Квартиру, так и быть, оставлю, чтобы мне потом не говорили, что мой отпрыск под мостом ночует.

— Зашибись вы все придумали, — я рывком поднялся на ноги и пошел к выходу.

— Подумай о наших словах, — донесся мне в спину расстроенный крик матери.

Непременно. Подумаю. Догоню и еще раз подумаю.

Меня трясло не по-детски, и единственное, чего хотелось — это увидеть Дашку. Сжать ее в своих объятиях, уткнуться носом в мягкие волосы на макушке и, наконец, просто выдохнуть.

Дальше все шло по нарастающей.

Предки со своим ультиматумом. Рыжовы, с чего-то решившие, что я пипец как рад свалившемуся на меня счастью. Михалыч так вообще заявил, что я молодец, мужик. Видать, доченька не сказала ему, при каких обстоятельствах случилось наше с ней совокупление, и вывернула все так, будто у нас любовь-морковь и розовые единороги. Сука Алена, присылающая фотографии детских кроваток и мило интересующаяся: как тебе, милый? Да просто заебись! Чуть не обделался от восторга.

Реально давили со всех сторон, испытывая нервы на прочность. А я никогда не отличался нордической сдержанностью — разругался со своими в хлам, дорогой подруге высказал все, что думаю и в весьма нелицеприятной форме. Она, правда, не прониклась, улыбнулась так по-сучьи, по плечу потрепала и ушла, напевая себе под нос какую-то песню.

Но самое поганое, что мне никак не удавалось дотянуться до Дашки. Она как сквозь землю провалилась. Я уже не пытался ей звонить — понятно, что номер в черном списке, просто торчал под ее окнами до самой ночи.

Это бесило до невозможности. Да, налажал, но не настолько же! Признаю — неприятно, но не смертельно. Ладно бы, понимаю, трахался на стороне, рога ей наращивал, когда уже начали встречаться. А то ведь все случилось еще до нас!

Только она этого и слышать не хотела. Вообще ничего не хотела. Вымораживая этим подчистую. И так кругом жопа, все словно с цепи сорвались, так еще и от нее ноль отклика, идиотские прятки. Уж лучше бы орала как потерпевшая, чем вот так сваливать в тишину. Я бы тогда хоть знал, что ей не все равно, а то в последнее время стали закрадываться именно такие мысли.

Крышу окончательно сорвало, когда в понедельник утром меня не пустили на работу. Карта-пропуск не сработала, а охранник только пожал плечами и равнодушно ответил, дескать, посторонним в здании делать нечего.

Я охренел. В очередной раз. Уже не знаю какой по счету. Тут же позвонил отцу, подозревая, что без него здесь точно не обошлось.

— Какого хрена происходит? — с места в карьер, без прелюдий и расшаркиваний.

— Что именно из того, что происходит, какого хрена? — усмехаясь, спросил он.

— Меня не пускают на работу.

— Бедный. А где ты работаешь, если не секрет? — наигранно удивился он.

— Блин, это вообще не смешно! — я рычал, как разъярённый лев, которого окончательно довели. И даже плевать было, что с отцом разговариваю.

— Конечно, не смешно. Я так и не услышал, чтобы ты сделал предложение Аленке.

— Да пошла в задницу ваша Аленка! Что вообще за дикость вам с голову пришла?! Какого хрена я должен женить на бабе, с которой пару раз перепихнулся, за неимением под рукой другого варианта?!

Отец только зубами скрипнул от злости.

— По-твоему, не дикость — заделать ребенка и свалить в туман?

— Я никуда не сваливал. Вон, блядь, стою под дверьми, как идиот! Жду, когда меня пустят!

— Не пустят. Уволен за несоблюдение должностных инструкций…

Пи**ец. Полный пи**ц.

— …Хочешь обратно — ползи к Аленке и договаривайся о свадьбе. Надеюсь, она еще в состоянии простить твои выходки.

Все. Мозг у меня на этом моменте окончательно расплавились.

— Нахер надо, — скинул звонок и, резко развернувшись, ушел, задев плечом флегматичного охранника.

Пошли все в задницу! Обойдусь. И без семейного бизнеса, и без поддержки дорогих предков, окончательно тронувшихся умом на фоне этой гадской беременности. Как-нибудь выплыву.