Шрифт:
Закладка:
Дрался он так, что явно хотел умертвить демонокровную, но слабость после ночной стычки дала о себе знать. В ответ на точный порез Скайлор получил оплеуху огнём и раненым бросился в бегство.
Почему Марисса сразу не попыталась его остановить? Собственные раны. Несмотря на то, что Скайлор был слаб, но драться умел, а проснувшаяся в нём бесовщина словно благословила его на тьму, появившуюся внутри. Сама она на вопрос, что же происходит, ответила лишь метафорично. «В нём пробудился внутренний демон», - что же значили эти слова, Норико не ведал. Да и логики в действиях обычно хладнокровной и рассудительной девушки он не видел.
Впрочем, она явно знала, что делает, и единственная сохраняла спокойствие. Норико всё же был насторожен, ибо не понимал, чего можно ожидать от взбесившегося демонокровного. Розу эта ситуация перепугала, хотя она больше волновалась не за них, а за жителей ближайшего города и боялась того, что Скайлор может там чего-нибудь натворить.
Ещё один аргумент в пользу того, что отпускать его не следовало, однако Марисса ответила, что было гораздо хуже, если бы ей пришлось его удерживать. Опять же, последствия знала только она.
Кора хоть на вид и была абсолютно равнодушна к произошедшему, мол, раз он решил уйти, так скатертью ему дорога. Но на деле же испытывала по этому поводу определённое беспокойство. При всех своих разногласиях с демонокровным, девушка прониклась к нему уважением, да и между ними так и не состоялось несколько важных разговоров. А вот Галантий был одновременно печален и зол. И вовсе не из-за переживаний за своих, а из-за того, что у Скайлора при себе хранились все их заработанные «честным» ремеслом финансы. И, к сожалению, ни кошель, ни мешочек с монетами Риззара на поляне не обнаружились, отчего эльф впал в откровенное уныние.
***
Дорога была спокойной. После ночного ливня повозка ползла по размытой колее едва ли быстрее увязшей в смоле улитки, однако верно подбиралась к городу. Благо, что такая дорога была не на протяжении всего пути, и уже близ Хадрии грязь сменилась на хоть сколько-то вымощенную камнем тропу.
Говоря об этом поселении, хочется сказать, что оно является весьма интересным городком. Ваш покорный слуга посещал его достаточно давно, но, судя по новостям и слухам, что как перелётные птицы мотаются туда-сюда, он не особо-то изменился, так и оставшись, по сути, большой деревней.
Хадрию отличало от других то, что даже несмотря на своё местонахождение практически на пересечении границ сразу трёх стран, она так и не разрослась. Хотя, по-хорошему, подобные места обычно служат прекрасными перевалочными стоянками, но это совсем не про здешний город. Это поселение основали прямо у истока реки Фонте. Широкой, судоходной реки, уходящей в земли Империи. Абсолютно идентично обозвали и деревушку, а уже многим позже, когда на месте стоял пусть ещё совсем маленький, но уже город его переименовали в честь одного родившегося в этих землях известного мореплавателя – Хаджара Бартоломея Эль-Хадрии.
С самого своего зарождения место выполняло сугубо промышленные функции. Через него доставляли материалы по реке даже в те времена, когда границ в радиусе дневного перехода здесь не было и близко. Однако свою известность он приобрёл сначала во время Великой Войны или Войн Магов – называйте этот период, как хотите. Хадрия стала одной из тех крепостей, что прославились своей стойкостью. Таким был Тэйвинхэм, таким был Эрден, и другие города, но о них, может быть, в другой раз. Хадрия под своими знамёнами, под жёлтыми щитами с чёрным парусником в центре объединила тысячи людей, да и нелюдей, надо сказать. Кочевники, что властвовали в степях южнее города, встали на его защиту бок о бок с местными жителями. Потом, конечно, всё вернулось на круги своя, но память в головах людей осталась, и памятник Защитникам Хадрии до сей поры монументом украшает городскую площадь.
- Смотрите, дым идёт, - приметила Роза на подъезде к городу. - Это может быть Скайлор? – обеспокоенно спросила она.
- Вряд ли, - безразлично ответил ей Норико. - На пожар или взрыв не похоже. Скорее, из трубы с какой-нибудь фабрики валит.
В этом островитянин был стопроцентно прав. Уже в современной своей истории землевладения близ Хадрии, включая и сам город, перешли в собственность одного сугарийского клана, развернувшего здесь бурную деятельность.
Судостроение здесь процветало и раньше, а, когда пришли бородачи, так и вовсе по всему городу открылось несколько мануфактур, занимающихся переработкой строительных материалов. Жизнь зашагала своим чередом в каком-то себе привычном ритме. Однако в отличие от своих безликих, погружённых в серую рутину собратьев, Хадрия сохранила некий шарм.
Въехав в поселение, наши герои сразу же оказались на городской площади. В глаза, возвышаясь перед каменным зданием местной ратуши, сразу бросился памятник, слепящий отблесками металлического серебра. На огромном постаменте, выстроившись в героических позах, стояли орк в типичных одеяниях кочевников, вооружённый огромным молотом, больше него самого размерами, дварф в латах, держащий в руках некое самодельное подобие корабельной пушки, а в центре – человек с мечом и знаменем, ведущий всех на священную битву. «В память Храбрым Защитникам Хадрии». Этот памятник являлся символом прошедших событий, символом объединения тех, кто раньше бился насмерть, тех, кто встал на одну стороны ради победы над злом. Этот союз частично существует и сейчас, ведь в Хадрии практически с самого её основания проживают не только люди: сюда приезжают горные бородачи к своим товарищам, ведущим бурную деятельность, и приходят ушедшие из племён кочевники, будь то их собственная воля или же изгнание. Хадрии рабочие нужны всегда, а, значит, практически любая душа сможет найти себе какой-никакой кров и занятие.
Помимо памятника и парочки административных зданий здесь, выстроившись по дуге полукруга, находилось несколько церквей: Собор Великих Семи, а также парочка местных, совсем не блещущих на фоне главенствующей. А уже близ дороги, расположившись на коврах, корзинах и простынях, восседали торгаши разной мелочью: безделушками, бижутерией и какими-то склянками. Да и в целом на площади
