Без магии Тьмы не обошлось?

— К сожалению, — принцесса печально вздохнула. — Её последователи были всегда падки на эксперименты с человекоподобными созданиями. В книгах сатли изображали как мощных лохматых зверолюдей с рогами, хвостами и копытами. Они обитали в глубоких подземных норах, куда часто утаскивали своих жертв. Из-за боязни солнечного света сатли выходили на охоту лишь ночью, хотя по некоторым заметкам встречались в пещерах и тёмных непроходимых лесах даже днём.

— Я смотрю, чёрные маги были теми ещё затейниками, — с усмешкой проговорил ассасин.

— А меня давно мучает вопрос, — возникший слева от принцессы Алан чуть натянул поводья. — Насколько вообще разумными были существа?

— Раз позволили себя истребить, то, видимо, не очень, — Рэксволд закончил фразу заразительным зевком.

— Ошибаешься, — с осуждением взглянула на него Лайла. — Как и животные, любые существа в той или иной мере разумны. Но если склониться к общепринятому понятию интеллекта, человекообразные создания стояли на одной ступени с людьми, хоть и были крайне малочисленными. И подобно людям одни могли олицетворять светлый ум, а другие — ограниченность. Как отмечали странствующие учёные, двуногие существа общались между собой на одном и том же диалекте, названном «кантару». Поэтому если какой-нибудь тролль захотел бы проломить тебе голову камнем, издавая непонятные звуки, то это ещё не означало бы его примитивность. Он мог иметь свои скрытые мотивы. К примеру, защищать своё жилище или возмущаться тем, что ты спугнул зайца, которого он выслеживал несколько часов, — противясь вечерней прохладе, вампирша скрестила руки, обхватив локти ладонями. — Скажу даже больше: у человекообразных существ была своя культура, пусть и совсем не похожая на нашу…

— Как интересно… — Рэксволд задумчиво перебирал пальцами поводья. — Но нашу речь они при этом не понимали?

— По большей части. Но, согласно заметкам, иногда встречались виды, частично освоившие язык людей.

— Значит, остальные существа — это просто магические животные? — Джон повращал корпусом, чтобы размять спину, наблюдая, как солнце опускается за колючую кромку приближавшегося леса.

— Можно сказать и так, — повернув голову, кивнула Лайла. — Исключение составляют драконы и создания, порождённые чёрной магией или призванные из других планов.

— Хм. Ладно, последние какие-то мудрёные, а чем крылатые ящерицы-то отличились? Ну, кроме того, что бездумно стерегли несметные богатства, — по строгому взгляду принцессы Рэксволд понял, что скоро попадёт в немилость.

— А ты не задумывался, откуда у них эти сокровища? — не сводя с него глаз, вкрадчиво вымолвила девушка.

— Понятия не имею. В легендах об этом как-то не говорилось.

— Очень жаль, — Лайла отвела взор к раскалённой дуге, таявшей за макушками сосен.

Последний отсвет полоснул сизые облака, и над лесом осталось лишь размытое розовое пятно. Девушка подняла голову. На пурпурно-синеватом небосклоне тусклыми точками проступили первые звёзды — верные спутники пробуждающихся сумерек. Чувствуя заинтересованные взгляды спутников, вампирша вновь вернулась на землю:

— Драконы — самые неизученные из всех созданий Света, окутанные завесой тайн и вопросов. Для разумного существа, способного жить тысячелетиями, это не удивительно. Задолго до моего рождения драконы являлись образцом первозданной мощи и непревзойдённой мудрости. Они знали множество языков и могли свободно общаться с людьми, если считали их достойными своего внимания. В сложные времена к ним на поклон приходили даже короли. Упоминаемые в легендах богатства не что иное, как дары искавших просветления правителей. Каждый драгоценный камень, каждая монета — отголосок высшего разума, видевшего, как из простых деревушек вырастали огромные города, как терпели крах великие империи… Если драконов действительно истребили, то я даже представить не могу сколько тысяч человеческих жизней это стоило. А главное: зачем?

Лайла замолчала и отвернулась, чувствуя, как по щеке катится слеза. Джон аккуратно смахнул её пальцем и, наклонившись вперёд, негромко произнёс:

— Лучше грёзы о будущем, чем слёзы о прошлом…

— Я помню, — принцесса тихонько шмыгнула носом. — Просто не сдержалась, — отогнав грустные мысли, она одарила следопыта улыбкой, и Джон ощутил, как на державшую повод руку легла прохладная ладонь. Рэксволд и Алан, увлечённые беседой о драконах, этого даже не заметили.

Кривой Лес молчаливо приветствовал всадников изогнутыми тёмными стволами. На ветке засохшей сосны, наполовину обгоревшей после удара молнии, величаво восседал ворон. Поправив клювом чёрное оперение, он покрутил головой, рассматривая проезжающих снизу людей. Проводил их неморгающим взглядом. А затем издал неприятный клёкот и, захлопав крыльями, полетел прочь, оставив после себя лишь одиноко качавшуюся ветку.

* * *

Сознание Пустоты медленно прояснялось, но она не спешила открывать глаза. Отдавалась разливавшемуся по телу спокойствию. «Лотос счастья» очистил рассудок от навязчивых желаний и шумной завесы страданий, подарив временное подобие гармонии. Однако насладиться им было не суждено. К вновь занывшему боку добавилась тупая боль в затылке. Девушке даже показалось, что она ощутила стекавшую по волосам кровь. Взор из-под лениво поднятых век упёрся в бревенчатый потолок. Судя по тусклому свету, в помещении горела лишь одна свеча. Пустота хотела подняться, но не смогла. Посмотрев по сторонам, она обнаружила себя растянутой на жёсткой кровати. Единственной одеждой на теле были верёвочные узлы, крепко державшие руки и ноги.

— А-а-а, — протянул сидевший на стоявшем рядом стуле Дальер. — Продрала глаза? Наконец. А то я уж думал тебя водой окатить.

— Какого чёрта здесь происходит? Где Бальтазар? — требовательный взгляд отразился улыбкой на губах разбойника.

— Ты ему больше не нужна. Он приказал убить тебя, что я и сделаю, когда вдоволь навеселюсь, — Дальер гадко усмехнулся. — Помнишь, как ты расквасила мне нос? Думала, тебе это не аукнется?

— Катись в пекло, урод, — пленница плюнула ему в лицо.

— Какая ты стала дерзкая, — бандит вытер щёку рукавом, — когда получила своё. Где ж была твоя напористость раньше? Хотя… Так будет даже интереснее, — он встал, поставив правую ногу на кровать.

— Любишь поинтереснее? — хищно стрельнув глазами, промурлыкала девушка. — Тогда развяжи меня. Я обещаю — скучно не будет.

— Не-е-т. В этот раз всё будет по-моему, — в руках Дальера блеснул нож. — Хочешь я опишу последние секунды твоей никчёмной жизни? Сперва ты почувствуешь внутри себя моё горячее семя. Затем я надрежу тебе глотку и буду смотреть, как ты захлёбываешься кровью, — головорез забрался в кровать и улёгся рядом с Пустотой. — А может, меня и на второй раз хватит, — он провёл остриём по груди девушки, оставив на коже белый след. — Но лезвие с твоей шеей я познакомлю уже после первого. Готова развлекаться?

— Ты знаешь, куда я засуну тебе этот кинжал, если освобожусь? — пленница покрутила руками, пытаясь вывернуть запястья из тугих петель, но узлы были завязаны на совесть.

— Мне нравится твоя беспомощность, — Дальер расстегнул ремень и, приспустив штаны, придвинулся к девушке. — Чувствуешь?

— Что за сучок упирается мне в бедро? — насмешливо промолвила Пустота. — Может, осчастливишь меня рукоятью ножа? Она и то побольше будет…

За издёвкой моментально последовала тяжёлая пощёчина. Пленница лишь усмехнулась и впилась в него едким взглядом:

— Продолжай. Я люблю пожёстче. Можешь и дружка своего позвать. Надеюсь, хоть его член будет отличен от пальца…

— Вижу тебе весело… — Дальер начинал злиться. — Я знаю, как стереть эту улыбку с твоего лица… И размер как раз подходящий, — он привстал и крикнул в сторону двери: — Торвальд! Ей одного меня мало! Приходи! И захвати с собой мою любимую дубинку! — разбойник перевел взор на пленницу, его рот расплылся в мерзкой ухмылке. — Посмотрим, как ты будешь радоваться, когда услышишь треск своей плоти.

— Всё лучше, чем твой стручок, что даже в девственнице потеряется…

Пустота получила ещё одну звонкую оплеуху.

— Мне жаль тебя, — узница с сочувствием взглянула на разбойника. — Столько комплексов сразу.

— Себя пожалей, — зло бросил Дальер.

— Зачем? Меня скоро не станет, а тебе с этим худым отростком ещё жить, — серо-голубые глаза девушки ехидно прищурились.

Бандит грубо схватил её за подбородок и, приблизив покрасневшее от гнева лицо, обдал противным рыбным дыханием:

— Ты будешь смотреть, как я вырезаю тебе глаза…

— Да что ты… — неожиданно извернувшись, Пустота ударила его лбом и залилась смехом.

Выронив кинжал, разбойник вскочил с кровати. Обеими руками он держался за разбитый нос, щедро орошавший пол