— Ну… — Фризе показалось, что теперь Игорь Васильевич испытывает смущение. — Согласен, «народу» звучит излишне громко.

— И лживо! Народу — значит, никому.

— Уж не охотитесь ли вы сами за кладами? — спросил Корнилов, пристально разглядывая Владимира.

— Можете спать спокойно! Не охочусь. А вы не задумывались над тем, что найденные ценности действительно пропадут? И какой-нибудь новоявленный Бурбулис или Чубайс построит на Рублевском шоссе еще один замок? Первый зам. премьера, кстати, давно присмотрел большой кусок заповедных лесов в том районе. Или президент пустит эти денежки на новую предвыборную кампанию? Выплатит смехачам, продажной интеллигенции?

— Выборы не скоро! — буркнул Корнилов и внутренне поморщился: нашел аргумент!

— Найдется такой же «демократ»! Или еще почище.

— Володя! — генерал неожиданно улыбнулся доброй, проникновенной улыбкой. — О чем мы спорим? Нам на дело идти, а мы про каких-то дешевых обормотов разглагольствуем?! Вы пистолет давно не смазывали?

Они вышли из дома в час ночи: меньше шансов напороться на припозднившиеся парочки. С удивлением Корнилов заметил, что в руке у Владимира «дипломат». Он хотел съязвить по этому поводу, но сдержался. Подумал: «Каждый сходит с ума по-своему. И не в заплечном же мешке ему нести фотоаппарат и инструменты? И дурацкую гранату!» Корнилову так и не удалось убедить Фризе вытащить детонатор и забросить где-нибудь в болоте. Подальше и поглубже.

От участкового не было никаких вестей. Стало быть, Васюта Бабкин не проявил к зеленой «тойоте» никакого внимания. А бойцы конкурентов еще не нагрянули из Питера. А может быть, Фризе ошибся в расчетах?

Даже вдвоем они с большим трудом справились с каменной плитой, преграждавшей вход в шахту.

Сначала Фризе воткнул между нею и остатками фундамента острый загнутый конец монтировки и с трудом сдвинул плиту на несколько сантиметров. Потом к нему присоединился генерал и пустил в ход лом. Со скрежетом плита поддалась в сторону сантиметров на сорок и застопорилась окончательно. Наверное, существовал какой-то хорошо скрытый от посторонних глаз механизм, с помощью которого она убиралась легко и свободно. Но его можно было проискать всю ночь или даже неделю, а время поджимало.

— А мы ребята хоть куда! — удовлетворенно прошептал Владимир. — Силушки не занимать. — И посветил фонариком в образовавшийся проем.

Широкий квадратный колодец был выложен кирпичом, а вниз, насколько хватало тугого луча фонарика, уходили металлические скобы-ступеньки.

— А скобы-то новенькие, — удивился Корнилов. И бросил вниз камешек.

Оба мужчины замерли, прислушиваясь, но звука падения не услышали.

Странное дело: легкие дуновения воздуха, доносившиеся из колодца, не несли с собой ни сырости, ни холода.

— Может быть, у старых хозяев здесь был канализационный колодец? — высказал предположение Фризе. — Это мы сейчас проверим. — Он опустился в проем, нащупал ногой ступеньку. Корнилов передал ему «дипломат».

— Буду стеречь у входа. Не ставить же плиту на место?!

— Уж будьте добры, не напрягайтесь. Хотелось бы еще услышать ваши песни.

— Остряк! Кейс не уроните!

Натюрморт с дичью

Спускаясь, Владимир считал скобы. После сорок шестой он почувствовал под ногой землю. Посветил фонариком — красный песок, которым так богаты берега Оредежа.

Сорок шесть скоб, сорок шесть ступеней. Между ними — 35–40 сантиметров. «Ничего себе колодец, — подумал Фризе. — Около пятнадцати метров!» Он поднял голову — темно. Никакого просвета. Владимир направил луч фонаря вверх. И тут же погасил. Корнилов просигналил в ответ.

От площадки, на которую спустился Фризе, шли два прорубленных в песчанике туннеля. Один, узкий — двоим не разойтись, — сбегал под уклон и терялся за поворотом. Другой, метра четыре в ширину и два в высоту, был выложен кирпичной кладкой и напомнил Владимиру катакомбы в районе речки Неглинной, куда однажды спускался в сопровождении московских диггеров.

Здесь пахло деревом — сосновыми стружками и, как ему показалось, медом. А откуда-то издалека слышался ровный, монотонный шум. Как будто работала динамо-машина. Он сделал несколько шагов и снова прислушался. Шум усилился. И тогда Фризе понял, что это шумит вода, падающая с плотины бывшей гидростанции. Выложенный кирпичом замшелый туннель вел к отвесному, заросшему соснами Красному берегу.

Вдоль стен туннеля высились ряды разнокалиберных ящиков. Высокие и плоские, похожие на те, в которые пакуется стекло, громоздкие квадратные, побуревшие от времени — снарядные. Отдельно стояло несколько больших плетеных корзин, заполненных стружками и плотно упакованных в полиэтилен. Часть ящиков потемнела от времени, но большинство было сколочено недавно — доски еще источали смолистый аромат сосны.

Фризе аккуратно положил свой кейс на песок, открыл его, достал фотоаппарат. Сделал несколько снимков общего плана.

В секундном разряде вспышки успел заметить на кирпичном своде несколько небольших серых куполов. В первый момент ему показалось, что в подземном помещении проведено электричество, а серые купола — пыльные плафоны. Владимир направил на один из куполов луч фонаря. Это было осиное гнездо.

«Только почему они расположены на одинаковом расстоянии друг от друга? — подумал Фризе. — Что за странная геометрия?» Он тут же постарался забыть об осах. В любой момент в пещеру могли нагрянуть хозяева, и до их прихода надо было многое успеть.

Сначала сыщик осторожно открыл старый снарядный ящичек, на котором бросалось в глаза четкое, как будто только вчера написанное, предупреждение о необходимости соблюдать осторожность, калибр и еще с десяток непонятных рядов цифр. Удивительное дело — стальные застежки на ящике даже не проржавели. Они легко отскочили под напором монтировки.

В ящике лежали тускло поблескивающие слитки золота.

Это показалось Фризе странным. Как могли попасть к немцам золотые слитки в годы войны в пригородах Ленинграда? Их там просто не могло быть. Даже из города золото вывезли в начале войны в глубь страны. Если только немцы не перехватили золотой запас, который вывозили из Прибалтики. Но то было в сорок первом! Не ждали же они с отправкой слитков три года! А русские помещики и дворяне не имели привычки хранить золото в подвалах своих усадеб. Тем более в ящиках из-под немецких снарядов.

Фризе поставил крышку на место.

Сейчас надо действовать, а не ломать голову над тем, откуда тут появились эти слитки.

Следующим на очереди стал небольшой плоский ящик из свежеструганых досок. С ним пришлось повозиться. Сколотили его на славу, и гвозди с трудом поддавались нажиму монтировки.

Наконец он справился с полосками стальной обивки и отодрал крышку. Не обращая внимания на сыплющиеся стружки, вытащил из ящика большую картину в массивной раме. «Только бы не задеть полотном за гвоздь!» — подумал Владимир и бережно прислонил находку к стене.

Это был натюрморт с дичью. Несколько небрежно брошенных на стол великолепных фазанов, блюдо