Чего не знал Склифосовский, так это то, как его дар будет работать с белой жемчужиной. Просто не было возможности проверить. Хотя, работая с черной и красной, особой разницы он и не ощущал, но все же полагал, что шанс получить дополнительную грань через красную, было больше, чем через черную, что вполне логично, так как та была более стимулирующей. С белой скорее всего была та же аналогия.

Он, кстати, не разменивался на черный жемчуг для "сухарцев", так как откат, до следующего гарантированного воздействия на Грани, был одинаков с красным, а эффект роста, значительно уступал.

К концу первого пятилетнего контракта, Хмурый сильно недоумевал и стал подозревать Сухаря в некоем обмане. И то: его команда, к тому моменту, уже полностью сформированная, вышла на первое место по поставке "цветных", причем, не просто на первое, а обгоняя по добыче, всех остальных рейдеров вместе взятых. А за все время, постоянных вылазок на кластер и окрестности, не говоря про сезонные выходы на Охоту, где хоть и не каждый раз, но все же периодически, сталкивались с элитником, ни разу не понесли потери в личном составе. А это уже нонсенс. Даже Дракон, начальник гарнизона, с наиболее подготовленным в городе отрядом (не считая людей Хмурого, как он думал), и двумя БТР, с крупнокалиберными пулеметами, регулярно привозил в Лечебницу полуживых бойцов, а бывало, ехал не в лечебницу, а на местное кладбище, если было с чем ехать. Кстати, в ту же копилку странностей, падали сведения, что ватага Сухаря, никогда не откликалась на призыв завалить элитника, от других группировок, если у тех на хватало силенок. И сами никого никогда не просили помочь. А если кто-то пытался навязать себя, то действовали жестко, начиная от предупредительных выстрелов, и заканчивая, легкими ранениями. И почему-то никаких жалоб или разборок далее не следовало. Или о них не было известно.

И наконец, жемчужины. Хмурый был полновластным и единственным держателем рынка жемчужин в Питере. Помимо того, что вся добыча с окрестностей, оседала в ячейке сейфа городского банка, ключи от которой, как и положено, были у главы поселения, так и "сборщики" (называть их падальщиками не позволял собственный авторитет главы, а называть комиссией, казалось идиотизмом), расплачивалась за "цветных" с ним на прямую. Им было плевать, куда он тратит доход, лишь бы шел ручеек одаренных со стаба. Тут он, к сожалению, терял право голоса, и если Ухарь, давал за перспективного красного, цену меньшую, чем рассчитывал Хмурый, то тому, приходилось лишь молча злиться. Или скорее, злобно надеяться, что на этого барыгу, найдется следующий, по цепочке, с такими же привилегированными правами.

Хмурый считал себя довольно умелым распорядителем как казны города, так и собственных средств. Он даже гордился, некоторой своей рачительностью за процветание поселения, исправно выделяя средства с городской казны, на все нужды города. Зарплату себе и своим людям, и содержание усадьбы, тоже шли с нее. Но это было справедливо. Ведь благодаря ему, стаб процветал уже второй десяток лет, с тех пор как его назначил, на должность сотника, и по совместительству, мэра Питера, десятник Крыма.

Одной из основных статей его дохода, было кредитование. Любой житель стаба, под относительно небольшой процент, мог взять в долг черную или красную жемчужину. Ну как любой. Тот, кто был платежеспособен и благонадежен. Имел какое-то имущество в залог. Жизнь в Улье непредсказуема. Многие пользовались такой возможностью и не по одному разу, ведь развитие и приобретение нового Дара, и был прямой путь к выживанию.

И вот чем ему не нравилась ватага Сухаря, состав которой, по большей части, тот набрал именно с кластера Питер, то есть "свежаков", что никто из них даже не задумывался о намерении взять в кредит жемчужину. Каждый из них, включая Сухаря, за пять лет, приобрел лишь по одной жемчужине, за свои кровные деньги. Ладно бы дохли они как мухи на липучке, и обновляли состав, это он еще бы понял. Но нет. Все живы-здоровы, и ватага, из года в год, лишь набирает рейтинг и авторитет. Как такое возможно?

Мысль о нелегальной добычи жемчуга исключалась. Их добывали из элитников, а где они, эти самые элитники? Прибежит пара-тройка во время перезагрузки кластера раз в три месяца, да раз в полгода, где-нибудь в округе объявится. По пальцам можно пересчитать. В стабе было введено правило, что все жемчужины с любого рейда или охоты передавались городу. Никто не имел права присвоить ее себе. Потом, купить - пожалуйста, но сначала сдай добычу. По сложившейся традиции, командир отряда, завалившего элитника, при возвращении в поселение и сдачи добычи, проходил стандартную процедуру проверки, с участием Ментата, умеющего распознавать ложь. Тот задавал простые вопросы, уточняя подробности охоты, и что с нее удалось получить. Желающих что-либо скрыть не было, ибо последствия были менее приятны, чем выгода. Поэтому утаить жемчужину было практически нереально. Да и возвращаясь к количеству появлявшихся в районе элитников, сколько их можно таким образом получить? Основной банк жемчуга пополнялся за счет снабжения сборщиков. Хотя и было принято считать, что те, с собой, не возят такой ценный груз.

Свежаки, утирающие нос ветеранам, да еще, не употребляющие жемчуг в должном количестве. Парадокс. Очень подозрительный парадокс. Но приносящий хорошую прибыль за счет добычи "цветных".

Переговоры на второй срок заключения контракта, были сложными для обоих сторон.

Хмурый не хотел отпускать курицу, начавшую нести золотые яйца. Но держать под боком "парадокс", было чревато неизвестными последствиями, чего он допустить не мог.

Сухарю же переезжать в другой стаб с командой, тоже было не с руки. Во-первых, здесь жил Склифосовский. Конечно, сняться с насиженного места, можно было и вместе, но, Сухарь, будучи, в свое время, на вольных хлебах, и объездив множество поселений, выбрал для себя именно это, как наиболее благоприятное, по многим показателям, для его планов. А во-вторых, он не стремился стать популярным, по известным причинам. И, если здесь, с Хмурым, удалось договориться о некоей конфиденциальности, то по поводу других стабов, такой уверенности не было. А то, что они непременно привлекут к себе внимание, сомнений не вызывало. Что там говорить, если тот же Хмурый, все больше косился в их сторону, и все чаще, хоть и не явно, выказывал недовольство тем, что не понимает чего-то.

Поэтому обоим пришлось пойти на некоторые