Вику нечасто требовалась ласка, но, когда она требовалась, я дарила ее без остатка. Он брал только то, что ему было нужно. Понемногу. И когда он подарил мне возможность заботиться о нем, я крепко сжала его, удерживая обеими руками. Это райское чувство — быть нужной ему, даже на мгновение.

Его губы скользнули по чувствительной плоти у основания шеи, не совсем целуя, просто скользя, мягко шепча по моей коже, и я сделала судорожный вдох. Мои глаза закрылись.

Прямо сейчас, если бы он сделал ход, я бы поддалась. Я отдала бы себя ему, удержала бы его в своем теле и принесла бы себя в жертву на алтаре его боли.

Затем, не заботясь о своих ранах, он встал, подняв меня с собой, и я растворилась в его объятиях. Мой взгляд встретился с его, пока он осторожно опускал меня на середину кровати, и я затаила дыхание. Было что-то в том, как он стоял, глядя на меня сверху вниз, словно пытаясь запечатлеть этот образ в памяти. И когда он скользнул рядом со мной почти по-кошачьи, мое тело заныло в предвкушении. Когда он придвинулся ближе, я перестала дышать.

Прижавшись всем телом к моему, он прошептал в темноту:

— Обними меня.

За все время, что я знала его, за двадцать пять с лишним лет я никогда не слышала, чтобы Вик обращался с такой уязвимой просьбой.

Меня не нужно было просить дважды.

Одна рука обвила его плечи, а другая обхватила его затылок, и когда он уткнулся носом в мое маленькое декольте, в этом не было ничего сексуального. Нет. В тот момент он просто искал утешения, а я его обеспечила. Когда кончики моих пальцев нежно погладили его влажные волосы, он закрыл глаза и положил голову мне на грудь, зная, что со мной он в безопасности.

— Мне просто нужно быть рядом с тобой. — Неуверенные слова, прогремевшие на изгибе моей груди, были искрой, зажигающей пламя огня, который я угрожала потушить снова и снова. — Не отказывайся от меня.

Я не могла говорить, но из всех озадачивающих мыслей, пронесшихся тогда в моей голове, я решила сосредоточиться на единственной, которая что-то значила. И когда нежно посмотрела на него сверху вниз, усталая улыбка скользнула по моим губам.

Независимо от того, сколько времени мы провели врозь, независимо от того, что мы сейчас разъединены, Вик был здесь.

Это что-то значило, не так ли?

Он вернулся домой.

Он пришел ко мне домой.

Глава 18

Настасья

Звук открывающейся входной двери, за которым последовало клиническое: «Настасья, Лидия хотела бы, чтобы ты пришла к нам на завтрак», заставил меня поднять голову и прищуриться в темноте. Когда я переползла через тело рядом со мной, чтобы проверить часы, я заметила время и тихонько притворно заплакала.

Чувак. Было всего 9 часов утра.

— Мина готовит блины, — сказал Лев, поднимаясь по лестнице. — Они странного цвета и не очень хороши, но, пожалуйста, не говори ей об этом.

Оседлав теплое тело и вытянув руки над головой, я хмыкнула, зная, что Лев упомянет об этом только в том случае, если он сделал ошибку, сказав это сам.

Бедный парень часто учился на горьком опыте.

— Ты одета? — спросил он у двери моей спальни.

Я уже сказала: «Да», но, когда он открыл дверь и вошел, он посмотрел в точку подо мной и замер.

— Я не мешаю?

Что?

Брови нахмурились в замешательстве.

— Нет.

Почти сразу язык тела моего брата ослаб и вернулся к нормальному, когда он вошел и пробормотал:

— Хорошо. Рад тебя видеть, Виктор. — Мои глаза комично расширились, и все вернулось обратно. — По состоянию твоего лица я понял, что вчера вечером у тебя была веская причина прогулять работу.

Мой желудок сжался. Я смотрела прямо на спинку кровати, когда пара больших рук переместилась к моим бедрам, пальцы согнулись в нежной ласке.

— Что-то в этом роде, — только и пробормотал он, и когда мои глаза, широко распахнутые и встревоженные, встретились с его, он ухмыльнулся сквозь порез на губе и подмигнул.

Подмигнул.

— О Боже, — пробормотала я, когда мой лоб нахмурился, и скатилась с Виктора. Я пристально посмотрела на него, его губа дернулась. — Ты мог бы что-нибудь сказать, — выпалила я, когда он перекатился на бок, подперев голову кулаком и ухмыляясь мне.

Я прокралась в свой шкаф, чтобы достать кимоно и обернуть его вокруг себя, туго завязав вокруг талии. Защищаясь я посмотрела на Льва и прорычала:

— У нас не было секса, ясно?

Лев нахмурил брови.

— Не помню, чтобы спрашивал.

Не так ли?

Ой. Нет, не спрашивал.

Смущенная, я проигнорировала румянец на щеках и потопала в ванную, вернулась с кучей его одежды и швырнула ее в дерзкого мужчину в моей постели. Штанина джинсов болталась у него над головой.

— Тебе нужно уйти.

Я сказала это с пренебрежением, но Вик не обиделся. Вместо этого он откинул свою грязную одежду, лениво потянулся, а затем, зевнув, сказал:

— Да, наверное, мне стоит пойти домой и позволить Анике разорвать меня, засранца.

Послушайте этого парня, говорящего о своей милой сестре так, будто она доставляет неудобства. Мне вдруг захотелось заступиться за нее.

— Ты заслуживаешь это.

— Она была очень расстроена, — подтвердил Лев, наклонив голову.

— А судя по тому, как Саша надрал задницу ей, — добавила я, не задумываясь, — она вполне имеет право отыграться на тебе.

Вик сел, потом моргнул и очень-очень медленно спросил:

— Саша накричал на нее?

О-о.

Я не должна была это говорить?

Наверное, я не должна была это говорить.

— Она отказалась сказать ему, где ты, — ответил Лев. — Ему это не понравилось.

Губы Вика сжались в одну линию.

— Это потому, что она не знала.

— Да. Она ему так и сказала, — скучающим тоном проговорил Лев. — Было ясно, что он ей не поверил.

Я не знала, на кого Вик злится — на Сашу, Анику или на себя. По этой причине я изложила обходной путь:

— Вот что происходит, когда ты уходишь в самоволку. Люди, которые заботятся о тебе, беспокоятся. Мы пытались до тебя дозвониться. — Затем добавила тихо: — Я пыталась