Лично я провел, этот день находясь в собственном доме, заранее зная, что именно эта часть острова, пострадает меньше всего. То есть где-то милях в десяти, от города в котором я нахожусь, упадет подбитый японский самолет, а неподалеку от Жемчужной Гавани, на берег выйдет единственный японский солдат, не помню его имени, который эвакуируется из малой подводной лодки, которая сядет на мель неподалеку от острова, и на этом все завершится. Паника, последовавшая за нападением, была разумеется, нешуточной, но порядок, восстановили быстро. А уже через шесть часов Соединенные Штаты объявили о своем вступлении в войну. Я конечно же сразу связался со своим командованием, согласно выданному предписанию, но пока от меня ничего не требовалось. И вместе с тем, что-то прямо давило на грудь, намекая на то, что добром все это не кончится.

Глава 21

21

Всеми правдами и неправдами, я кое-как сумел вывести со своих счетов, чуть больше семисот тысяч долларов. В связи с объявлением войны, деньги со счетов выдавали очень неохотно, к тому же вскоре, на долларах, которые имели хождение на Гавайях, должна была появиться надпечатка, указывающая на то, что эти деньги имеют хождение именно на Гавайях. Имелось большое опасение в том, что японские войска высадятся на островах, и попытаются изъять у местного населения деньги. Но данная надпечатка должна была указать как бы именно на местную валюту, не имеющую никакой ценности во внешнем мире. Впрочем, оккупации Гавайских островов не произошло. Хотя до самого конца войны по островам ходили деньги с надпечаткой — «HAWAII»

Выведя сколько смог наличных денег, изготовил в местных мастерских герметичный металлический ящик, и тщательно упаковав выведенные наличные, спрятал их выше по склону той горы, возле которой купил себе дом. В тот же ящик ушли и некоторые драгоценности, оставшиеся от тетушки Бенедиктины, а так же купленные мною самим, по тому или иному поводу. Имелись большие опасения в том, что после войны, и изъятия так называемых «Гавайских долларов» могут объявить что деньги, находящиеся на счетах жителей островов проходят именно по статье местной валюты. И следовательно могут быть обесценены. А спрятав какую-то часть средств в обычной валюте, имелась надежда, что хотя бы семьсот тысяч у меня сохранятся.

В начале мая 1942 года, я получил повестку, и предписание явиться в призывной пункт, расположенный в порту столичного округа Гонолулу, для отправки на материк. При себе предписывалось иметь документы, а так же продукты питания из расчета, на три дня. Неявка в обозначенное время, будет расцениваться как дезертирство. Все мои надежды на то, что я буду проходить службу на острове, рухнули в одно мгновение. И я понял, что тянуть дальше некуда. Даже если я каким-то образом выживу в этой войне, все придется начинать сначала. Дом за эти три-четыре года обязательно разграбят, автомобиль тоже уйдет неизвестно кому на следующий же день, после моего отъезда. Счета в банке, как я уже говорил, вполне могут объявить обесцененными, в связи с введением местной валюты. Останется только спрятанный ящик, и хотя, какая-то надежда на безбедную жизнь останется, но до нее нужно будет пройти через все горнило войны, и остаться живым. Куда лучше, попытаться вскрыть сундук и положиться на волю судьбы. Глядишь, и занесет не слишком далеко, и можно будет воспользоваться и своими деньгами и всем остальным. Да и все-таки было интересно, что же такого находится в сундуке, из-за чего, во-первых, меня перенесло в такую даль. А, во-вторых, откуда Курт Честер узнал об этих сокровищах, и за, чем именно он охотился.

Сейчас к моему удивлению, все обошлось, без каких либо эффектов, типа вспышек и тому подобного. Что в таком случае, послужило причиной в прошлый раз, было не лишком понятно. Более того, собственно после того, как сундук был вскрыт, вообще ничего не произошло. Некоторое время сидя перед открытой крышкой сундука, я тупо вглядывался в прикрытое просмоленной парусиной его содержимое и не понимал ровным счетом ничего. Либо это был не тот сундук, либо, чего-то не хватало для активации переноса. Впрочем, если дело всего лишь в последнем, то активатор найти, как мне кажется, не так уж и сложно. Вполне возможно, что им послужила, скажем соленая морская вода, или что-то еще. Хотя я и очень сомневаюсь в том, что та же вода не заполняла сундук до того момента, как я его вскрыл. Значит нужно все-таки, что-то иное. Пока же, я решил посмотреть, что находится в этом ящике.

Откинутая в сторону парусина, заставила меня скептически поморщиться. Может на тот момент, когда этот сундук закладывался на хранение, этот красный камзол с золоченой вышивкой по обшлагам и рукавам и был, чем-то ценен его хозяину, но сейчас он годился разве что на помойку. Честно говоря, если бы не завтрашнее отправление на войну, я бы выругался, только из-за того, что вытащенный из сундука костюм, просто напросто осыпался каким-то хламом, на пол моего дома, добавив кучу грязи или скорее тканевого хлама, потому как первый же ветерок, донесшийся из раскрытого окна, развеял эти ошметки, по всей комнате.

Под первым костюмом лежали еще какие-то тряпки, похоже, съеденные молью, или кем-то еще ничуть ни с меньшим старанием, чем тот что лежал на верху. И как мне кажется, тоже самое, произошло бы и с парусиной, которая прикрывала все это богатство, не будь она просмолена насквозь. Причем до такой степени, что я с трудом ее ворочал. Доставать весь этот хлам из сундука совершенно не хотелось, но пришлось, хотя бы из-за того, что нужно было понять, отчего сундук был настолько тяжел, что я со своим штурманом, с трудом перенесли его в то раннее утро от грузовика до парохода.

Поэтому отринув в сторону свою брезгливость, вышей из дома и взяв в кладовой пару ведер, метлу и совок, вернулся обратно в дом. Собрав останки костюма с пола, как можно аккуратнее, перегрузил в ведра и то что еще находилось в сундуках, и вынес это из дома, выгрузив под корни какого-то деревца. В последний момент, мне показалось, что я услышал какой-то шкрябающий звук. Будто среди тряпья затесалась