Он натянул брюки, не потрудившись заправить тунику. У нее не будет времени принять ванну перед ужином с королем, а это означало, что от нее будет разить им на протяжении всего ужина. В груди у Джарена заурчало от этой мысли, он знал, что будет прямо там, рядом с ней, наслаждаясь этим.

Потому что неважно – отец или нет, король или нет, если она действительно думала, что он позволит ей встретиться с Весстаном наедине, то она, черт возьми, сошла с ума.

Ему было наплевать, почему королева Ванэра не хотела, чтобы ее муж знал об их связи, в конце концов, это не имело значения. Королю Весстану уже сказали об этом, и нравилось это ее отцу или нет, Вэрали Аренарис принадлежала ему.

Пройдя мимо более чем одного свирепо смотрящего на них писца, которые, как ни странно, вышли из укрытий и встали рядом с главным столом, они наконец покинули библиотеку и направились обратно в свою комнату. Его звездочка молча шла рядом с ним, но она была совсем не спокойной.

Блаженство после оргазма, которое наполняло ее раньше, исчезло, и он чувствовал, как ее нервы содрогаются в такт неровному биению сердца.

– Я чувствую, как напряженно ты думаешь, Вэрали. Поговори со мной.

Ее губы приподнялись, но в уставших глазах не было смешинок.

– Как ты считаешь, что он хочет обсудить сегодня вечером? Я имею в виду короля Весстана. В первый раз он сказал так мало, что я совсем не знаю, чего ожидать сейчас. Я предполагаю, что Таэраль уже рассказала ему о нас.

Джарен наклонил голову, наблюдая, как она покусывает губу, оттягивая порванную кожу от ран, нанесенных ранее его клыками.

Каждый раз, когда она вступала в спарринг с Вирнорин или когда отталкивала его, отказываясь уступать, она казалась такой свирепой и сильной. А потом бывали времена, подобные нынешним, когда он вспоминал, какой неопытной она была. Какой не приспособленной к простой жизни.

Он медленно вдохнул, позволяя печали и ярости покинуть его. Джарен никогда бы не спустил этого на тормозах, но прямо сейчас ей нужно было, чтобы он был ее надежным спутником. Его обостренные эмоции только усугубили бы ее собственные.

– Как ты думаешь, он все еще будет вести себя так же отстраненно, как и раньше, или, может быть…

Она сжала руки в кулаки и замолчала, и ему немедленно захотелось придушить своего короля. Вэрали никогда бы в этом не призналась, но она жаждала признания и одобрения своего отца, а он даже не пытался дать ей это.

И больше всего беспокоило Джарена то, что он не думал, что она когда-нибудь получит это одобрение. Уж точно не так, как ей хочется.

– Я не знаю, Вэрали. Не думаю, что он знает, чему верить и что с тобой делать.

Печаль наполнила ее грудь, перетекая в него, Джарен не смог удержаться и взял ее за руку, переплетая их пальцы.

– Ты думаешь, он винит меня? За смерть моей матери? Я помню, что сказал Онас, но это не значит, что она ему была безразлична.

Джарен ответил не сразу: он нежно провел большим пальцем по ее коже, обдумывая это. Он хотел немедленно опровергнуть ее слова, потребовать, чтобы она выбросила эту мысль из головы и никогда больше не допускала ее в свой разум, но он не мог.

Потому что это было возможно, и как бы сильно он ни ненавидел то, что не мог утешить ее так, как ему хотелось, он также отказывался лгать ей. Они и без этого были окружены достаточным количеством лгунов.

– Может быть, – ее лицо вытянулось, но он продолжил, понизив голос: – Однако я думаю, более вероятно, что он боится тебя.

– Что? – Вэра остановилась как вкопанная и посмотрела на него снизу вверх, между бровей пролегла милая морщинка. – С чего бы ему меня бояться? Я даже не могу контролировать свои способности. Одно это практически делает меня человеком в его глазах.

Джарен огляделся вокруг, убеждаясь, что они совершенно одни, прежде чем ответить, понизив голос еще больше, пока он не стал едва громче шепота:

– Из-за того, что ты означаешь для него. Я знаю, тебе не нравится думать об этом, но на самом деле ты дочь королевы, Вэрали. У тебя есть возможность забрать у него корону. Власть здесь принадлежит твоей родословной, а не его. Независимо от того, были ли ваши родители влюблены друг в друга или нет, их брак был прежде всего политическим, направленным на то, чтобы обеспечить как можно более крепкое потомство. Весстан не обладал реальной властью, пока она не умерла. Несмотря на то, на что намекала Таэраль, многие будут ожидать, что он отречется в твою пользу. И очень немногие отказываются от власти легко и просто.

Вэра поджала губы, на ее лице появилось задумчивое выражение.

– Но Джерос сказал, что он всегда хотел наследника. Что он считал эту боль необходимым злом.

Молодой человек покачал головой. Это сказал Джерос, но Вэрали знала его недостаточно хорошо, чтобы заметить, как слегка дрогнули его пальцы, когда он это произнес.

Король Весстан, возможно, и хотел наследника, но Джерос ему не доверял. Чего Джарен не знал, так это того, было ли это из-за решения Ванэры иметь от него секреты или по другой причине.

– Я не знаю, Вэрали. Я могу ошибаться, но я просто не представляю, чтобы он отрекся в пользу кого-то, кто почти ничего не знает о нашем народе.

Она вздрогнула, и он тут же пожалел о своих резких словах. Черт возьми, у него плохо получалось. Чушь, которую он нес, едва успокаивала ее нервы.

Но она уже сжала его руку и вновь пошла по коридору, прежде чем он успел что-либо предпринять.

– Все в порядке, – сказала Вэра. – Ты прав. Я даже не смогу прочитать книгу о нашей истории без посторонней помощи.

Ее губы скривились, когда она уставилась на проплывающие мимо канделябры, наблюдая за мерцанием пламени.

– Я не стремлюсь к короне, во всяком случае, не так, как могла бы, если бы выросла здесь. Но я дала обещание Итану и хочу его сдержать. Я хочу помочь обеим нашим землям, и я сомневаюсь, что смогу сделать это, не приняв свою роль.

Джарен напрягся, услышав имя этого чинбисрола из ее уст, но каким-то образом убедил себя держать рот на замке. Возможно, он и хотел смерти этого ублюдка, но это не означало, что она была не права. У них было больше шансов заключить мир с ним, чем с Сулианом.

– Я хочу, чтобы ты пошел со мной сегодня вечером.

Его сердце подпрыгнуло в