— Она снова пробралась на литературу.

— Почему?

— Это единственный урок, который посещает Зейн Кросс.

Я слышу брызги духов и шорох ткани.

— Он не похож на умного человека.

— Конечно, он умный. Он никогда не делал домашние задания, но у него часто возникали эпические споры о книгах с мисс Джеймисон.

— Хотя они уже давно так не делают.

— Да, мисс Джей больше не вызывает его на урок. Зейн тоже ее не вызывает. Он просто смотрит на нее, пока не прозвенит звонок, а потом уходит. Это так странно.

Я делаю глубокий вдох и открываю дверь.

Девочки в шоке задыхаются, увидев меня. Сразу же они наклоняют головы и приветствуют меня, как будто я королева или что-то в этом роде.

Я игнорирую их и шаркаю к раковине, опустив руки под воду в кране. Отражение в зеркале показывает мои длинные каштановые волосы, поджатые губы и беспокойные глаза. Я выгляжу так же напряженно, как и чувствую себя.

— Эм... — Одна из девушек подходит ко мне, как к дикому животному. — Ты ведь Новенькая девочка, да? Девушка Датча Кросса? Я уже видела, как он... эээ... нес тебя по коридору.

Отлично.

Она наклоняет голову и смотрит на меня так, будто моя «история любви» с Датчем — это что-то, на что можно чертовски равняться. Если бы она знала, какой грязной и извращенной стала моя жизнь после того, как в нее ворвался Датч, она бы не была такой чертовски воодушевленной.

Я впиваюсь ногтями в раковину.

— Я просто хотела, чтобы ты знала, что мы такие большие поклонники. — Девушка ослепительно улыбается. — Я тоже получала стипендию. Все в Redwood относились ко мне как к мусору, пока не появилась ты. Теперь они видят в нас нечто большее, чем грушу для битья.

Остальные девушки с энтузиазмом кивают.

— Теперь ты контролируешь Датча Кросса. Это просто безумие. Он действительно слушает тебя. Плюс ты тусуешься с королями. Ты, типа, самая крутая девушка на свете.

Моя голова качается вниз, подбородок ударяется о грудь. Я издаю дрожащий вздох, который срывается с моих губ и затуманивает зеркало.

— Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, ты можешь попросить меня. О чем угодно.

Девушка хлопает ресницами.

Мне хочется зарычать на нее, чтобы она ушла, но я не могу найти в себе силы сорвать улыбку с ее лица. Я не могу найти в себе силы, чтобы лопнуть этот пузырь надежды и ткнуть ее лицом в то дерьмо, которым стала моя жизнь.

Когда я по-прежнему ничего не говорю, она наконец понимает намек. Слегка дернув подбородком в сторону двери, она ведет своих друзей к выходу.

— Подождите. — Говорю я.

Девушки останавливаются и кружатся в одном плавном движении, как балерины. Они уже наклонились вперед, уже хотят сделать все, что я прикажу.

Я сжимаю пальцы в кулаки, ногти впиваются в мягкую плоть моей ладони.

— Вы знаете, кто такой Сол?

Ее глаза загораются. — Конечно, знаем!

— Найдите его для меня и передайте ему сообщение. — Я окидываю девушек каменно-холодным взглядом. — Скажите ему, чтобы встретил меня в музыкальной комнате.

Она задыхается.

— Но ты не можешь туда войти. Они запретили это место после пожара...

— Сделай это. — Я прервала ее. — Сейчас же.

35.

КАДЕНС

На стенах глубокие, зияющие пробоины. Изрезанные черные линии. Огонь прогрыз окна и разорвал потолок, оставив после себя уродливые раны.

Я вдыхаю такой сильный запах, что слезятся глаза.

Пожар случился давно, но ощущение такое, будто пальцы ада все еще танцуют, обдавая мое лицо жаром и прижимаясь к коже.

Позади меня дверь открывается, а затем закрывается.

Я слышу шаги. Шелест желтой ленты «ОСТОРОЖНО», которая должна была оградить студентов от посторонних.

А потом тишина.

Я медленно поворачиваюсь.

Глаза Сола такие темные, что смотреть на него почти больно.

— Каждую ночь мне снился один и тот же кошмар. — Его голос понижается до опасно низкого тона, гортанного и пустого. — Ты смотрела на меня с таким выражением лица. Как будто ненавидела меня.

Я смутно ощущаю звон курантов, возвещающий о начале очередного урока. Смутно ощущаю солнечный свет, пробивающийся сквозь окна и падающий на обугленные парты и испорченные пластиковые клавиши пианино.

В голове звучит низкая нота.

Музыка, оплакивающая своих.

— Мама Серены в больнице. Ты знал об этом? — Я делаю шаг к нему, моя рука дрожит. — Школа собирается подать в суд на ее семью за нарушение договора о стипендии. Единственные деньги, которые у них есть, — это те, что они откладывали на химиотерапию.

У Сола хватает приличия вздрогнуть.

— Жизнь ее матери в опасности, а ты стоял и смотрел. — В моем голосе вспыхивает жар. — Что дает тебе право? Думаешь, только ты живешь в кошмаре? Думаешь, только ты сражаешься с демонами, когда бодрствуешь и когда спишь?

Его глаза снова устремились на мои, пытливые. Как будто его не волновало все, что я только что сказала, пока я не упомянула последнюю фразу.

— С тобой что-то происходит? — Требует он.

Я выпрямляюсь перед ним во весь рост. Забудьте о пожаре, который сжег это здание. Тот, который я собираюсь обрушить на его голову, будет в два раза жарче.

— О чем, черт возьми, ты думал, Сол?

— Я не думал.

Мышцы его челюсти сжимаются и разжимаются.

Он склоняет голову. Я больше не могу видеть его измученные глаза.

— Этого недостаточно.

— Я говорю тебе правду. Я просто чувствовал. Чувствовал всю несправедливость, неравенство, беспомощность. Мне нужно было что-то сделать. Это должно было выйти наружу.

Его глаза встречаются с моими. Ясные. Никакого чувства отчаяния. Никаких извинений.

Монстр, которого создал Redwood, развернулся и вонзил нож ему в грудь.

— Бороться с огнем с помощью огня?

Я шагнула прямо к нему вплотную. Я слишком мала, чтобы стоять нос к носу, но я стою нос к груди, и этого вполне достаточно. Я наклоняю голову вверх.

— Проблема в том, Сол, что когда ты целишься без раздумий, горят невинные люди.

Карие глаза пристально смотрят на меня из-под волнистых каштановых волос.

— Я это исправлю.

Я отворачиваюсь, не в силах смотреть на него.

Мне слишком жаль Серену. Я чувствую себя слишком глупо.

Я ни разу не подумала, что Сол