– Может, и зря. – Я отхлебнул пива. – Служебное – это общее, то есть ничье, а личное – только твое. Сейчас такое существование, может, и кажется тебе единственно верным, но что ты по этому поводу станешь думать, когда башка побелеет? Не пожалеешь, что свое тихое счастье на общественное благо сменял? Ну-ну, не хмурься. Я тебя ни к чему не склоняю и ни к чему не призываю. Это просто личное наблюдение. И сразу, чтобы снять возможные вопросы: все закулисье произошедшего ты знать не должен был. Слышал такой термин «с открытым забралом»? Вот именно это сейчас и происходит. Я выдал тебе полный расклад, вместо того чтобы раскидать десяток намеков, а после хитростью склонить поехать в Лозовку и с соседушкой моей побеседовать. Хотя последнее я все же рекомендую сделать. Дара насчет Людмилы не врала, я это сразу понял. Причем вольную дадут не только ей, но и вашим детям, которые еще не родились, а это, знаешь ли, очень и очень щедрый дар. Уфффф!

Последнее относилось к замечательному темному пиву, которое чуть пригасило костер в желудке, тот, который разожгли жгучие восточные специи.

– И все-таки. – Нифонтов глянул на шаурму, которую ему принес аджин, но есть ее не стал. – В чем твой интерес? Зачем тебе все это нужно? И не надо про долги мне сказки рассказывать, хорошо? Ладно бы ты решил провести данную беседу между делом и если бы я сам тебя на встречу позвал. Но первым позвонил ты, а это все меняет.

– Без обид, но мания преследования у тебя, Николай, началась. – Я отпил еще пива. – Видишь ты фигу в каждом кармане. Ладно, хрен с тобой. Обещала мне Дара мандрагыра приличный кусок за то, что я тебя склоню в Лозовку приехать. Тебе легче стало?

– И какого размера этот кусок? – уточнил оперативник.

– Вот такой, – я показал на пальцах размер корня, раза в три больше обещанного ведьмой. Решил польстить самолюбию Нифонтова.

– Ну, хоть не продешевил.

– Это да. Только знаешь, Николай, в чем твоя ошибка?

– Ну-ка, ну-ка, – чуть насмешливо произнес оперативник. – Расскажи.

– Я тебя не за тем сюда позвал. Вот вообще по другому поводу. Вольная Людмилы – попутная тема, которую я поднял только для того, чтобы немного твоему личному счастью помочь. Хочешь верь, хочешь не верь, но все именно так. Дарья Семеновна сейчас в жестком цейтноте, то есть ее можно как рыбу распластать и выпотрошить. Если конкретнее – она реально может сделать так, что Людку твою отпустят навсегда. Так давай, пользуйся возможностью, не дай мне повода считать тебя прекраснодушным идиотом. Ясно, что моя соседка устроит жесткий торг, но и ты же не лыком шит, верно? Дави и продавишь те условия, которые устроят обоих. А мандрагыр… Что такого, если я отщипну себе маленький процент от сделки, которая нужна вам обоим? Тем более что непосредственно от тебя не то что ответной благодарности, но и элементарного спасибо не дождешься.

Чуть смягчились было закостеневшие черты лица оперативника.

– Если это не главное, то?.. – не закончил фразу Николай, вопросительно глядя на меня.

– Только сразу – все здесь сказанное останеся между нами, – попросил я. – Нет, начальству можешь наш разговор пересказать, не проблема. И вообще, поклон Олегу Георгиевичу от меня передай.

– Передам, почему нет? – кивнул оперативник. – А ты давай не тяни.

– Не так давно с одного кладбища девять призраков улизнуло, – буднично произнес я, отметив, что относительно моего основного пожелания Николай ничего не пообещал. Ну и хорошо, пусть будет так. – Восемь – не обретшие покоя тени не самых законопослушных при жизни граждан, а вот девятый – это и вовсе что-то с чем-то. Он при жизни чернокнижником являлся, причем, судя по тому, что я слышал, не самым слабым. В результате вся эта компания до осени осела где-то в столице, и я очень, очень сильно сомневаюсь в том, что она ограничится мелочами вроде пугания поздних прохожих или подглядывания в душах за молоденькими девчонками. Более того, не исключено, что они уже чего-то натворили, просто никто не знает, чьих рук эта работа. Лежат сейчас дела о непонятных убийствах в разных отделах полиции, и в одно большое общее их никто свести не додумывается.

– Неприятная новость. А у тебя в этом деле какой интерес?

– Вот все же существует профессиональная деформация у служащих в полиции людей, – расстроенно вздохнул я. – А мысль о том, что я, к примеру, просто решил послужить закону и порядку, в голову тебе не приходит? Что я, как гражданин России, пекусь о физическом и психическом здоровье ее граждан? Что, в конце-то концов, я решил в этом непростом и, прямо скажем, опасном деле на сто процентов выступить на стороне государства?

– Нет, – коротко ответил на мою тираду Нифонтов. – Не приходила мне в голову такая мысль в связи с ее полной нереалистичностью. Девять душ, одна из них чернокнижник. Да на кой тебе эдакий головняк за здорово живешь? Вот в то, что ты задумал лапу на книгу этого колдуна наложить, – поверю. В то, что ты надумал его к себе на службу определить, – тоже. Кстати, если это так, то ты не представляешь, на что решился и какой это риск. В первую очередь для тебя же самого. Да и мы подобный альянс не одобрим.

– Ясно, – я изобразил совсем уже вселенскую грусть. – Не веришь ты в души прекрасные порывы. Ладно, хорошо. Клянусь Луной, что не собираюсь примучивать кого-то из этих девяти душ служить себе и собираюсь каждую из них отправить туда, куда и должно, а именно в небытие. Клянусь Луной, что не планирую присвоить себе что-либо из наследия покойного чернокнижника, за исключением не запрещенных законом ингредиентов для зелий, причем только растительного происхождения. Что-то еще? Ты говори, не стесняйся.

Молчит оперативник, думает. Ну, оно и понятно, картинка-то в голове не сходится.

– Да не парься, – попросил я его. – Не надо. В этом непростом деле мы на самом деле стоим на одном берегу. Что до моего интереса… Прозвучит вторично и банально, но я снова любезно согласился оказать кое-кому услугу