Шрифт:
Закладка:
— Это ваши стихии?
— Да, у нас издавна "огоньки". А когда графами стали, то Земля и Камень стали возникать. Это ещё до Войны было. А что? Завидуешь?
— Вот ещё.
— Слушай, Доминик, — Габи села в кровати и откинула волосы на спину. — Почему ты не хочешь войти в род Дельгадо? Только не говори, что не думал об этом.
— Не буду. Я думал, точнее мне Марко на это внимание обратил, а потом я думать начал. Понимаешь, госпожа графиня, я — последний из Каррера. Если я сменю фамилию, то наш род исчезнет. Пуф! И нет трёх столетий надежд. Как-то это мне кажется неправильно, тем более что я уже один раз умер.
Габриэла склонила голову набок, и задумчиво произнесла:
— Да, понимаю. Ты — последний в роду, я — Наследница. Все, что у нас есть — это время в Академии. Не знаю, что будет завтра у нас дома. Думаю, что за меня возьмутся всерьез. Могут даже из Академии отозвать.
— Серьезно? Как это?
— Легко. Интересы рода! Я же несовершеннолетняя, помнишь?
— И ничего нельзя будет сделать?
— Нет. Даже если я ребенка от тебя ждать буду.
— Ты что, Габи! Рожать в шестнадцать?!
— Раньше и в тринадцать рожали, — Дельгадо пожала плечами. — Главное — мага Жизни найти, а так — легко. А что? Боишься стать папочкой?
— Конечно!
— Эх ты. Все вы, мужчины — трусы.
— В таком деле — точно. Так что там о планах твоих родителей? Чего мне ждать завтра? Вызова? Скандала?
— При чем тут ты? Я графиня, а ты — мое мимолётное увлечение на период учебы.
— Правда?
— Дурак! — Габи стукнула меня подушкой.
— Ладно, ладно, не дерись.
— Нет, господин Каррера, вы не мимолётное увлечение.
Габи задумалась, потом вытащила из ножен кинжал. Поднесла острие к своей груди и резко провела им вниз — от ключицы до самого соска.
— Ты что творишь?!
Я подскочил в кровати, и зажал ладонями глубокий разрез, пытаясь исцелить рану.
— Габи! Ты зачем это сделала?! Не сопротивляйся, я пытаюсь остановить кровь.
Не обращая внимания на красные струйки, Габи впечаталась грудью в мои ладони и протянула мне свой окровавленный кинжал.
— Я хочу, чтобы ты носил его. Я не знаю, что будет завтра, что будет после, но я хочу, чтобы ты помнил обо мне всегда, глядя на него.
— С ума сошла? Что на тебя нашло?
— Вы плохо знаете историю, сударь. В древности обмен оружием означал, что воины принимали друг друга в семью. Отныне, какую бы фамилию не носил ты или я, мы будем знать, что ты — Дельгадо, а я — Каррера.
Я взял клинок, теплый от ее руки и взглянул на сидевшую среди подушек графиню, одетую лишь в свои длинные волосы.
— Что за варварство…
— Этот обычай ещё со времён Троянской войны, когда первые маги начали объединяться в роды. Ты не знал?
— Вот же ты… любительница древних историй… Что я должен делать?
— То же самое, если хочешь.
Я достал свой кинжал, и сделал такой же надрез. Габи накрыла мою рану ладонями, а ее. Ладони полыхнули Силой, и кровь перестала течь. Убрав руку, я увидел на безупречной коже Дельгадо длинный рубец.
— Всю красоту испортила, — проворчал я, убирая руку. — Это ведь не убирается, верно?
— Магическая клятва принятия крови, — улыбнулась Габриэла. — На всю жизнь.
— Пошли в душ. И как ты теперь открытые наряды носить будешь?
— Шрамы украшают воинов.
— Пороть тебя некому… Госпожа Каррера.
Глава 22
— Господин Каррера.
— Госпожа графиня Дельгадо.
Я стою в просторном зале, перед родителями Габи. Валерия и Лукас Дельгадо, великие и ужасные. Лукас — невысокий колобок с залысинами и улыбчивым лицом. Валерия — на голову его выше, с властным лицом и не мене властными манерами. Одеты в цвета Дельгадо — песочно-жёлтое и красное. Я — в гражданский костюм, который купил только вчера, нейтрального серого цвета. Единственный выбивающийся штрих — кинжал на поясе. Оказывается, я могу носить его постоянно, а при случае, даже пользоваться по назначению. Ага, где тут рыцарь, подайте мне его. И что Габи находит в этой железке? На боку носить — рука цепляется, спереди — так и норовит в пах упереться. А Габи только смеётся. Кинжалы у нас, — она носит мой, а я — ее. Разницу можно заметить лишь когда вытащишь клинок из ножен, но мне кажется, что все уже знают, где какой. Команда наша знает, уверен — уж больно пристально девчонки и Мартин разглядывали нас. Особенно досталось Габриэле, она специально стала выбирать наряды с декольте. Как раз верхняя часть шрама видна. А шрам свежий, и зарастает плохо. Магически не лечится, блин.
— Я хотела познакомиться с молодым человеком, о котором слышала столько разных слухов.
Я поклонился, как мог вежливо. От супругов Дельгадо несло лёгким любопытством и равнодушием. Ну да, решили взглянуть на очередную игрушку дочери. А игрушка, вместо того, чтобы впасть в благоговение перед ними, едва раздражение сдерживает.
— Вы уже устроились? Как вам ваша комната, сударь?
— Благодарю, господин граф, все прекрасно.
— Что ж, тогда прошу вас разделить с нами трапезу. Вот только Наследница спустится. А вот и она!
Мы одновременно повернулись к лестнице, чтобы поприветствовать спускающуюся из своей комнаты Габи. Вот паршивка, опять в открытом платье! Платье было не просто открытым. Не знаю как эта конструкция держится, но начиналось оно на уровне груди, открывая плечи, и выставляя подживающий рубец всем на обозрение. Я услышал, как сзади оба Дельгадо шумно втянули воздух. Вот сейчас всё и начнется, весело подумал я, и подмигнул Габриэле. Та величественно кивнула, и присела в реверансе перед родителями.
— Идёмте кушать, — произнесла через некоторое время Валерия спокойным голосом.
Они с Анной не в родстве? Уж больно реакция схожа, та тоже ни слова не сказала, когда засос у меня на шее заметила. Или не поняла, что этот рубец означает? Я скосил глаза на отца Габи. Вот он точно понял — идёт красный, губы сжаты. Видно не хочет рот открывать, во избежание. Как я его понимаю… Маленькие детки — маленькие бедки… А Габи — не маленькая.
Кстати, о маленьких. У Габи есть сестрёнка — рыжее и конопатое создание не старше пятнадцати лет, которое смотрит
