— Да ладно тебе, кэп, не обижайся, — буркнул он, зыркнув исподлобья.

Захотелось сказать, что делают с обиженными, но я не стал. Не хватало ещё запустить новый тренд и стать прогрессором ещё и в этих делах. Здесь такая практика не одобрялась, хотя я порой слышал про сожительство некоторых моряков друг с другом, а то и с корабельными животными. Но чаще всего моряки пользовались услугами портовых шлюх, благо, в порты мы заходили довольно часто.

Шлюпка прошелестела по дну, вздымая в воде целые тучи песка, и остановилась на берегу Авеса. Крохотный островок казался точно таким же, как и в прошлый раз. Точно так же белыми кучами поблескивало гуано, садились и взлетали морские птицы, а песок хрустел под сапогами, как свежевыпавший снег.

— Берите лопаты и за мной, — приказал я.

Ошибиться было нельзя, сокровища мы зарыли в самом высоком месте острова, да и Муванга, присутствовавший и в прошлый раз, тоже помнил место. Мы прошлись по Авесу, и я удовлетворённо кивал, глядя, как ветра и дожди замели все следы человеческого присутствия. Кое-где даже начала пробиваться молодая травка. А значит, Ладрон всё-таки не добрался до золота, оставшись с носом.

— Копайте здесь, господа, — указал я, а сам уселся на камень и закурил, доставая деревянные чётки, подаренные мне священником.

Лопаты вгрызлись в рыхлый грунт. Работали в охотку, с небывалым усердием, и, пожалуй, даже я мог бы присоединиться, но не забирать же лопату у кого-то из товарищей, когда они и сами не прочь поработать. Поэтому я курил, поглядывая на чужую работу, как известно, на одну из вещей, на которые можно смотреть бесконечно.

— Глубоко зарыли? — спросил Косой.

— Да, — ответил Муванга, как один из тех, кто, собственно, и закапывал золото.

Наконец, лопата Клешни ткнулась во что-то твёрдое, и он победоносно расхохотался, а потом голыми руками принялся откидывать мокрую землю. В яме показался один из наших ящиков.

— Во-о-от ты где, родимый, — ухмыльнулся Клешня.

— А ты думал, что там будет? Гробы с мёртвыми врагами короны? — хмыкнул я, даже не отрывая задницы от насиженного места.

— Зная тебя, кэп, можно было ожидать всего, что угодно, — таким же тоном ответил штурман.

Я пожал плечами в ответ, спорить тут было не с чем. Завидев первые результаты, парни начали копать ещё интенсивнее, и грязные, измазанные землёй ящики один за другим начали выходить на свет. Жан-Поль с Косым попробовали извлечь один из ящиков, но утрамбованная земля крепко их держала, и им пришлось копать вокруг.

— Пупок не надорви, — брякнул я Косому, который для такой работы был всё-таки чересчур тощим.

— Да иди ты, кэп, — огрызнулся Косой. — Вот взял бы и сам попробовал.

— Слышь, сынок, — я даже поднялся со своего камня. — Я эти ящики сам сюда все перетаскал. Муванга не даст соврать.

— Ага, — подтвердил Муванга.

— Ну и молодец, — буркнул Косой, снова отворачиваясь к ящикам.

— Кончай болтать, Косой, давай за работу, — рыкнул я. — И вообще, что-то мы долго уже возимся.

Я спустился к ним в яму, дёрнул тяжёлый ящик, который крайне неохотно выходил из земли, приподнял, потащил по склону наверх, пропахивая глубокую борозду в рыхлом грунте. Вслед за мной парни начали вытаскивать и другие ящики.

Настроение после такой беседы резко упало, несмотря на то, что золото снова вернулось к нам. Тревожный звоночек, если даже такое отребье, как Косой, позволяет себе подобные выпады в мою сторону. Значит, и в остальной команде несомненно найдутся похожие товарищи.

— Ну, попёрли, что ли, — хмыкнул я, когда все ящики наконец-то оказались вытащены из ямы.

Закапывать разрытую яму никто не стал, у нас и других дел было полно. Всё равно на необитаемом острове в неё никто не упадёт и ногу не сломает, и ладно.

Так что мы, грязные и чумазые, понесли эти ящики обратно к берегу. Золото приятно оттягивало руки, и несмотря на то, что нам пришлось сделать несколько ходок, мы ничуть не расстроились.

Величественный силуэт бригантины покачивался вдали от берега, пусть она и была несколько потрёпанной после боя с «Марией». Теперь я не собирался ввязываться ни в какие стычки, ну их к чёрту, всё, что мне было нужно — просто довезти золото до Кюрасао, обменять на звонкую монету, по сути, на такое же золото, а потом вернуться в Бастер и уйти на покой богатым человеком. Сражения и абордажи в этом никак не могли больше помочь.

Вот только, кажется, стычки нашли меня раньше. Пушка на «Поцелуе Фортуны» расцвела огненным цветком и резко громыхнула холостым выстрелом, докладывая, что где-то на горизонте объявился чужой корабль. И вряд ли это очередной случайный попутчик.

Глава 46

С одной стороны, я радовался, что мы успели откопать сокровища и погрузить их в шлюпку. С другой, лучше бы этот корабль не появлялся вовсе.

— Гребите быстрее, — приказал я. — Не нравится мне это всё.

— Не видать никого, — хмыкнул Клешня, осматривая горизонт.

— Нашим там виднее, — произнёс Доминик.

Флибустьеры налегли на вёсла ещё активнее, изо всех сил стараясь подойти к бригантине как можно скорее. Плыть обратно оказалось гораздо труднее, нагруженная шлюпка низко сидела в воде, а волны и ветер так и норовили выбросить нас назад, на берег Авеса.

Погано. Очень погано. Я тоже поглядывал по сторонам, пытаясь разглядеть незваных гостей, и, в конце концов, всё-таки заметил белое пятнышко паруса с восточной стороны. Парус стремительно приближался. Жаль, что моя подзорная труба осталась в каюте, так можно было бы разглядеть его ещё лучше.

— Вон он, собака, — процедил я. — Гребите, не отвлекайтесь.

Наконец-то мы подошли к бригантине вплотную, нам скинули тали, и я оставил матросов грузить золото и поднимать шлюпку, а сам взобрался на борт, сходу выслушивая доклад вахтенного.

— Увидели парус, кэп, сперва думали, показалось, потом нет, сюда приближаться стал, — рассказал Ален. — Ну и пальнули. Мало ли кто там.

— Всё правильно сделали, молодцы, — сказал я. — Юнга! Сбегай-ка за моей трубой.

Андре-Луи метнулся кабанчиком, и я приложился глазом к исцарапанной линзе. Это был французский корвет, однозначно, пушек на двадцать, может даже больше, а ещё