— Вы ошиблись, ничего не знаю ни про какого полоза, — забормотал мужик побелевшими губами.

— Да ладно, не ссы раньше времени, — холодно сказал я. — Как-то тут прохладно, может заскочим в какую-нибудь парадную и поболтаем по душам?

— О чем? — испуганно спросил он.

— О том, как ты докатился до жизни такой, конечно, — ответил я. — Сейчас я тебя приобниму, и мы с тобой, как старые друзья, прогуляемся во дворик. Звать-то тебя как хоть?

— Фе... Федор... — сбивчиво сказал мужик.

— Как Достоевского, значит, — кивнул я, увлекая его с улицы в узкий проход между домами. Очень уж мне не хотелось, чтобы наш разговор даже частично подслушала шумная компания парней и девчонок, которые как раз высыпали на улицу из подкатившего к остановке автобуса.

— Ну что, друг мой Теодор, — сказал я, когда мы оказались в сумеречной парадной того самого дома, рядом с которым я его и догнал. Не самое, конечно, лучшее место для допроса, но какое уж есть. — Валяй, рассказывай, как тебя занесло в «тридцать вторую», и почему ты хотел нас убить.

— Не собирался я убивать! — прошипел он, глаза его при этом зло сверкнули.

— А что собирался сделать? — я разглядывал его лицо, насколько позволял свет неяркой лампочки. Лет двадцать пять, но выглядит плохо. Не только потому что кожа плохая, но и вообще, по общему впечатлению. Дерганый, глаза запавшие, больные, нервно бегают.

— Не твое дело! — огрызнулся он. Ага, похоже, шок и паника за те несколько шагов, которые мы преодолели от улицы до двери, он успел приободриться и поднабраться смелости.

— Вот засада-то! — я закатил глаза. — Только у нас наметилось какое-никакое взаимопонимание, как ты снова лезешь в бутылку...

Тут одна в одной из дверей первого этажа заскрежетал замок, и на площадку выплыла величественная мадам, облаченная в длинное пальто с мохнатым воротником. А под мышкой она держала мохнатую же, под цвет и фактуру вототника, собачку. Мне даже сначала показалось, что это у нее второй воротник.

— Что это вы тут?! — подозрительно спросила она, окинув нас с Федором взглядом. — Курить удумали?

— Да как можно! — честно глядя ей даме в глаза сказал я. — Давно не виделись с приятелем, заскочили от холодного ветра спрятаться. Мы же не курим, правда, Теодор?

— Имя какое-то странное... — дамочка прищурилась еще более подозрительно.

— На самом деле, он Федор, — я широко улыбнулся изо всех своих актерских сил изображая добродушного дурачка. — А Теодором мы его в школе дразнили.

Я сжал запястье Федора посильнее, чтобы тот тоже что-нибудь вякнул.

— Мы не курим, — прохрипел он.

— А этот почему в одной рубашке? — с нажимом сказала дамочка.

— Тяфф! — напомнил о себе воротник у нее под мышкой.

— Закаляюсь, — с готовностью ответил я. Вот у кого надо учиться вести допрос с пристрастием. У социально активных тетенек. Это я сейчас ломаю голову, о чем именно нужно расспросить Федора, чтобы узнать нужные вещи, а не какое-нибудь непонятное фуфло. А у нашей собеседницы проблем с этим вообще никаких. И если бы ее собачка не потребовала к себе внимания, фиг знает, когда бы она вообще от нас отстала.

— Смотрите у меня! — сурово предостерегла нас она и погрозила пальцем. — Пойдем, Чапа, сейчас мы с тобой погуляем. Погуляем...

Я чуть ослабил хватку на худом запястье Федора. Просто чтобы проверить, насколько он настороже. Почувствовав слабину, тот сразу же рванулся, и у него бы даже это получилось, наверное. Если бы я и правда расслабился.

— Послушай меня, Теодор, — проникновенно проговорил я. — Я, может, человек не слишком в эти ваши дела посвященный, все-таки новичок. Но отлично понимаю, что наша встреча в «тридцать второй» была, мягко говоря, вещью нештатной. Не знаю, как ты туда проник, и что там собирался делать. Но вот что я умею, так это отличать по интонации, когда человек гонет туфту.

— С чего ты взял, что я вообще что-то тебе расскажу? — огрызнулся он.

— Ты меня не дослушал, — хмыкнул я. — Поскольку я не знаю точно, о чем именно мне тебя расспрашивать, то, пожалуй, прогуляемся ко мы до моей хорошей подруги Насти. Она девушка любознательная, и разбирается в таких, как ты, гораздо лучше меня.

— И кто она? — каркнул Федор. — Мент?

— Нет-нет, что ты, — я покачал головой. — Она научный сотрудник. С кафедры научного оккультизма.

Я не был уверен точно, что хочу тащить этого хмыря к Насте и описывать ей обстоятельства нашего с ним знакомства. Но еще меньше мне хотелось безрезультатно бодаться, занимаясь перетягиванием словесного каната. Ну не ломать же ему пальцы, в самом деле? Не столько из гуманизма, сколько из здравого смысла. Он заорет, на площадку выбегут соседи давешней дамы с собачкой, устроят тут цыганочку с выходом и консилиум с дебатами...

— Нет... — помертвевшими губами прошептал он, потом глаза его вдруг загорелись, будто в голову ему пришла свежая и оригинальная идея. Он вцепился в мою руку пальцами своей свободной руки. — А ты ведь правда новичок, я тебя раньше не видел... Есть предложение. Пойдем со мной, а? В одно место. Я не убивец, вот те крест!

— В какое еще место? — спросил я, слегка опешив от такой перемены в его настроении.

— Ко мне домой, — громким шепотом проговорил он. — Там я тебе много всего расскажу. И даже покажу. Ну пойдем, а? Ты вон какой здоровенный, неужели забоишься?

— В засаду заманиваешь? — ухмыльнулся я. — Зайдем в квартиру, а там десять рыл со стволами...

— Да когда бы я успел засаду подготовить? — дернулся он. — Это же ты меня поймал! Ты же хочешь узнать настоящую правду о том, что здесь происходит? Раз ты новенький, то может тебе не успели еще мозги пропагандой запудрить! Пойдем, а? Ну, пожалуйста, это правда не засада никакая! Ты потом сам все поймешь...

Вот тебе раз... Ничего себе, предложение, от которого я не смогу отказаться... Я задумался и сжал его запястье так сильно, что он заскулил.

— Ну, пожалуйста... — его больные глаза смотрели на