Приблизительно через две недели после отплытия от острова Святой Елены объявили, что с правой стороны видно иностранное судно; когда «Замок» подошел к нему ближе, оказалось, что оно потеряло фок-мачту и вообще находилось в самом жалком положении. Наконец оно подняло нейтральные цвета и флаг до половины мачты в знак своего отчаянного положения.

Ньютон, подойдя к судну, велел спустить шлюпку и послал третьего помощника узнать, какую помощь можно оказать пострадавшим. Слава Богу, для моряков достаточно видеть несчастие, чтобы пожелать явиться на выручку несчастному.

Шлюпка вернулась; Ньютон узнал, что это судно шло с острова Бурбон в Гамбург; что оно потеряло мачту и жестоко пострадало во время бури за мысом Доброй Надежды; что в ту минуту, когда его фок-мачта упала через борт, половина экипажа была сброшена в воду и утонула; что из-за недостатка материалов и людей нельзя было сделать ремонт, а потому судно шло очень медленно и истощило почти все свои запасы и воду. В заключение офицер прибавил, что на судне француженка и два француза со слугами. Ньютон немедленно отправился на корабль. На палубе его встретил капитан-фламандец, который принялся перечислять ему все свои несчастия, когда француженка, не замеченная Ньютоном, поднялась из каюты, громко закричала и бросилась ему на шею.

— А, Боже мой, мосье Ньютон! — крикнула она по-французски и залилась слезами.

Он тотчас же узнал добрую и милую госпожу де Фонтанж; за нею стоял, протягивая ему руку, ее великодушный муж. Встреча была радостная; Ньютон чувствовал себя в восторге при мысли, что обстоятельства дали ему возможность оказать помощь людям, которые так добро поступали с ним.

— О, господин Ньютон, мы так страдали. О, Боже мой, без воды, без пищи! — кричала де Фонтанж, потом, улыбаясь сквозь слезы, прибавила, обращаясь к мужу: — Но это прелестная встреча, не правда ли, мой друг?

— Вы помните маркиза? — спросил Ньютона де Фонтанж.

Ньютон оглянулся и узнал губернатора Гваделупы, который так сочувствовал ему и не оставил его в плену.

Действительно, их судно было в плачевном состоянии и, если бы ему не оказали помощи, скоро превратилось бы в арену ужасов. Воды на нем осталось только на три дня и на столько же дней провизии. Ньютон поспешил отправить обратно шлюпку за всем необходимым на случай дурной погоды, которая могла помешать сообщению между «Замком» и пострадавшим судном. Видя, что на время у страдальцев нет недостатка ни в чем, он вернулся на «Замок» и послал плотников и часть экипажа с целью сделать ремонт на нейтральном судне, чтобы дать ему возможность идти дальше. Послал он также из запасных вещей все, что могло послужить удобствам пассажиров.

Английские моряки водворили мачту к вечеру. Голландцы, бывшие на палубе, охотно помогали бы им, но они получили приказание наверстать потерянное время, поесть вволю и утолить жажду. Это они исполнили с полной готовностью. Ньютон, вернувшийся на палубу нейтрального судна с тем, чтобы наблюдать за починками и наслаждаться обществом своих друзей, вечером простился с ними, дав обещание идти под уменьшенными парусами и не покидать их, пока они не удостоверятся, что все в порядке, и смогут обходиться без его помощи.

Рассказ, который услышал от своих друзей Ньютон, можно вкратце передать для читателя в следующем виде. Маркиза де Фонтанжа назначили губернатором острова Бурбон, что считалось повышением. Его брат и госпожа де Фонтанж отправились с ним; на Бурбоне они пробыли два года. В это время правительственная власть безо всякого повода, кроме того, что маркиз был назначен предшествующим правительством, нашла нужным заместить его другим губернатором. Фрегатов оказалось мало, и не стали отправлять одно из этих судов для обратного плавания губернатора; он, пользуясь отплытием в Европу одного из гамбургских «купцов», отправился на нем.

Два дня стояла отличная погода, трое Фонтанжей часто переправлялись на палубу «Виндзорского замка» и познакомились с миссис Эндербай и Изабеллой. Ньютон шел легким ходом, ежедневно посылая на нейтральное судно все, что только подсказывала ему благодарность.

Однако он стремился закончить плавание, и было решено, что на третье утро суда расстанутся.

В конце вечера показалось чужое судно, но оно, по-видимому, держало такой же курс, как и «Виндзорский замок», а потому не привлекло к себе большого внимания. Предполагалось, что это нейтральный корабль, шедший в Европу, или же отбившийся от другой флотилии «купец». Во время безлунной ночи вахтенный офицер потерял из виду охраняемое судно; однако было решено, что оно просто не зажгло огней. Перед утром ветер удал, и когда встало солнце, наступило полное затишье. На рассвете утренний вахтенный поднялся на высокую корму, чтобы отыскать голландца, и увидел его милях в семи от «Замка» рядом с тем самым чужим судном, которое показалось накануне. Оба так же, как и «Виндзорский замок», не двигались.

Офицер немедленно сошел в каюту к Ньютону и рассказал ему о том, что видел. Ньютон выбежал на палубу и в подзорную трубу ясно рассмотрел, что чужое судно принадлежит к самому неблагородному типу судов; что оно, очевидно, не «купец» и выстроено для быстрого хода; понял он также, что это, по всем вероятиям, капер. Матрос с высокой реи доложил, что между обоими судами то и дело снуют лодки. Ньютон, встревоженный за своих друзей, согласился на предложение второго помощника отпустить его в гичке, чтобы узнать, что там происходит. Через час было замечено, что гичка очутилась на расстоянии полумили от судов; вскоре после того показался дым и послышался звук пушечного выстрела. Гичка повернула и пошла обратно к «Виндзорскому замку». С тревогой ждал Ньютон ее возвращения. Второй помощник рассказал Форстеру, что чужое судно имело четырнадцать пушек, было выкрашено в черный цвет и, очевидно, хорошо вооружено. По всем вероятиям, оно принадлежало к числу пиратствующих судов и, завидев гичку, дало по ней выстрел, но, к счастью, промахнулось. Судно не показало цветов, и по его наружному виду и поступкам (потому что каперы не трогают нейтральных судов) помощник счел его пиратским судном, о котором упоминали на острове Святой Елены. Ньютон держался того же мнения и с тяжелым сердцем пошел сообщить неприятное известие Изабелла и миссис Эндербай.

Самое ужасное в нашем мире — желать чего-либо, не имея силы исполнить своей воли. Поэтому легко представить себе чувство Ньютона, судно которого стояло на воде в вынужденном бездействии, в то время как его друзей грабила, может быть, убивала, шайка злодеев; и это на его глазах! С каким напряженным вниманием вглядывался он в горизонт, поджидая дыхания