Ощущения были настолько необычными, что я ни на секунду не засомневался, что мы вернули свои силы. А чтобы подтвердить это…

— Наконец-то… — выдохнул я, поднявшись в воздух.

— Всё, да? — воодушевилась Люнь.

— Да, мы вышли, — кивнул я, не в силах скрыть улыбки, после чего посмотрел на Зу-Зу. — Живём, да?

Тот, пусть и был уставшим, тоже не мог скрыть своей радости.

И первым делом я достал флягу с глубокой чашкой. Налил сначала Зу-Зу, а потом сам буквально обпился, наслаждаясь тем, как проходит это гнусное ощущение, будто нажрался песка. Следом сразу пошла и еда для Зу-Зу (у и я в честь хорошего исхода поел), после чего я начал мыться из бесконечной фляги.

Это было нелегко, особенно со сломанной рукой, стирать с себя всю эту кровь, которая уже успела превратиться в корку, прилипнув к телу намертво. Хуже было отмывать те части, куда мне пришили… какую-то мерзость. Меня аж передёргивало, когда я касался этих мест, словно оголённое пульсирующее на ощупь мясо.

И именно по этой причине я не съел пилюль лечения — боялся, что если съем и, то это дерьмо и вовсе врастёт в меня. Нет, лучше пуст остаётся так, а потом я просто вырежу это, а Лисица исцелит.

Мы переночевали здесь же, после чего с новыми силами уже полетели дальше. Перед отлётом я даже оделся в чистое ханьфу.

— Ну вот, совсем другой человек, — улыбнулась Люнь, оглядывая меня.

— Я уже и забыл, что такое ходить в одежде, — усмехнулся я, натягивая гэта. А то ходить голым в одних обвязках на ногах такое себе, конечно.

Больше таких гор на нашем пути не было. Последняя, на той, что мы переночевали, спускалась вниз, после чего начинались равнины из чистого камня. Ну кое-где были, конечно, горы, но они уже не шли ни в какое сравнение с теми, по которым нам приходилось лазить. Да и трещин с лавой больше нам не встречалось.

Мы просто летели и летели через горные равнины, что заняло у нас порядка шести дней. Пока мы возвращались, я даже решил измерить скорость, с которой мы двигаемся в полёте. Во время одного из привалов, я час топал просто прямо, после чего вернулся обратно, но уже по воздуху.

Если исходить, что средняя скорость человека пешком на прямой около пяти километров, то я прошёл как раз пять километров за час, а обратно такой же путь преодолел минут за пять, то скорость полёта составляла плюс-минус около шестидесяти километров в час.

— Зачем тебе это? — полюбопытствовала Люнь, с интересом следя за мной.

— А тебе разве не интересно, с какой скоростью летит человек?

— Так у меня бы спросил.

— Я уже спросил один раз, ты ответила, что быстро.

— И хочу заметить, что не соврала, — важно подняла она палец в воздух.

Вот уж точно человек, который никогда не соврёт. Прямо как моя мать, которую спрашиваешь любой вопрос, а она отвечает: «хрен его знает», но при этом говорила, чтобы я не стеснялся спрашивать, ведь кто ещё мне всё расскажет.

А вообще забавно, да? Получается, если я лечу десять часов, то преодолеваю шесть сотен километров. А если я лечу так на протяжении месяца, то преодолеваю около восемнадцати тысяч километров.

Конечно, надо учитывать, что долго лететь я не могу, часто делаю привалы и так далее, но масштабы преодолённых территорий всё же впечатляют.

Получается, даже если взять, что мы проходили каждый день по пятьсот километров, расстояние от тех гор до границы составило по меньшей мере около трёх тысяч тысяч километров. Это, блин, расстояние от Москвы до… до… до Новосибирска, если я не ошибаюсь. Я не карта, но плюс минус примерно так будет, наверное. А это лишь малая часть территорий.

Этот мир аномально огромен, и мне интересно, насколько тогда огромна планета. А если она огромна, почему притяжение такое слабое. А если оно слабое, что это вообще за планета.

Я чем больше думал, тем больше становилось вопросов, на которые не было ответа. И тогда становилось ну совсем как-то не по себе от этого, если честно, так как начинаешь задумываться вообще о вселенной и о её границах.

Короче, к границе пустыни и огненных земель я прилетел с мыслями о вечном. И переключился на мысли о практическом: куда топать, налево или направо.

— Я ставлю… направо!

Зу-Зу кивнул налево.

Я молча посмотрел на этих двух… верных товарищей.

— У нас здесь не казино. Это значит, что не надо сейчас сидеть и гадать, в какую сторону идти.

Налево или направо? Тут куда не глянь, повсюду эта прибрежная зона с песками. И чёрт поймёшь, куда двигаться. То есть, я могу определить стороны света, где запад, где восток, но где конкретное место, хрен знает.

Я взлетел в воздух настолько высоко, насколько мог, и огляделся, но даже так сказать, куда двигаться, не смог. Повсюду один пейзаж.

— Определился? — спросила Люнь. — В сторону старолуния (на север), или в сторону новолуния (на юг)?

Блин, вопрос прямо-таки на миллион… Учитывая размеры границы пустыни, я могу двигаться сутками, при этом так и не узнать, правильную сторону ли выбрал или ошибся.

— Сейчас бы печать Бао, чтобы по метке их найти… — вздохнул я.

— Предлагаю идти в сторону новолуния (на юг). Это хороший выбор.

— Но ты не знаешь точно.

— Не-а, — беззаботно махнула она головой.

— Пойду налево.

— Вот лишь бы не поступать, как я предложила… — пробурчала она недовольно.

Нет, дело было не в том, чтобы сделать с точностью да наоборот. Просто… не знаю… душа у меня лежала двигаться налево. Чёрная Лисица говорила всегда прислушиваться к себе, прислушиваться к миру, так как большинство ответов лежит именно в нём.

Поэтому мы полетели налево, на север.

Люнь ещё некоторое время бурчала, что я не послушал её, но в конце концов, всё равно смолкла, оставшись при своём мнении. Правда, когда через несколько дней мы так ничего и не обнаружили, кроме как голый камень слева, и песок справа, она вновь начал гундеть, что вот, я же говорила тебе и так далее.

Но я не обращал внимание. Если ошибусь, полечу в другую сторону и буду искать до посинения, пока не отыщу. Как-нибудь мы уж точно пересечёмся.

Но этого делать не пришлось. Примерно через неделю после