Вопреки предупреждению, я сунулась к окну – глупо, но я просто не успела осознать опасность. Фил схватил меня за руку, останавливая. Лицо брата казалось серым, и даже отблески очага не оживляли его. Я опомнилась. Сжала ладонь брата, успокаивая то ли его, то ли себя. С другой стороны к Филу прильнула Джулия. Бланш вцепилась в мой рукав. Так мы и застыли, прижимаясь друг к другу, точно напуганные котята.

Годфри торопливо закрывал ставнями окна. Пожалуй, больше всего меня пугало, что никто не потрудился ничего объяснить. Наверное, так было правильно – когда нужно быстро действовать, не до того, чтобы объяснять и успокаивать. Нас ведь не бросили. Наоборот, пытаются оградить от чего-то.

– Что там? – пролепетала Джулия.

С улицы снова раздался крик и звук, который я не перепутаю уже ни с чем – треск электрического разряда.

– Там господин… Альбин и за ним… не успел разглядеть сколько. Конные. – ответил ей Фил. – Только у него все лицо было в крови.

У меня подкосились ноги, если бы младшие не обнимали со всех сторон, свалилась бы. Нет, я не буду падать в обморок, я старшая и должна сохранять трезвую голову. Осторожно высвободившись из их рук, я подошла к очагу, стала снимать раскрывшиеся ракушки. На самом деле мне уже вовсе не было до них дела, но так остальные не видели моего лица. Что случилось? Альбин ранен? Почему? Гильем? Но он бы пришел морем.

Мысли скакали, не успевая оформиться, кажется, еще немного – и завизжу.

– Нечего бояться, – спокойный голос Годфри резанул по нервам сильнее откровенного страха младших. – Их там всего-то пятеро. Наших трое и капитан стражи, справятся.

«Всего-то». Я вернулась к остальным, обняла за плечи Фила и Джулию, погладила по голове Бланш. Может, и в самом деле бояться было нечего, только звуки с улицы вовсе не успокаивали. Крики, отрывистые команды, вой, грохот. И то, как Годфри прислонился к двери, поглядывая то на нас, то на прочные доски. Гадает, не оставить ли нас под защитой стен, наплевав на приказ, и помочь остальным.

Все стихло разом, как и началось. Кто-то стукнул в дверь.

– Свои, открывай.

Годфри отодвинул засов. Я застыла, на миг разучившись дышать.

Эгберд протиснулся в дверь боком, а на руках у него висел Альбин. Под слоем крови, залившей лицо, не разглядеть – то ли ожог, то ли рана. На черных волосах кровь не видна, но то, как они слиплись в сосульки, говорило само за себя. На безвольной кисти словно прочертила след молния – как у того бандита в лесу. И бок окровавлен. Пятеро. Годфри сказал «пятеро» – как живым-то ушел.

Сам Эгберд выглядел взъерошенным, но целым. А вот Юбер, что шел за ним, баюкал у груди руку, и судя по тому, как он старался ей не шевелить – перелом или как минимум сильный ушиб. Джеффри прихрамывал, штаны на бедре зияли обгорелой прорехой, под которой виднелись волдыри.

– Годфри, хватай коня Альбина – и в замок за лекарем, живо! – отрывисто приказал Эгберд. Его голос развеял оцепенение, я вырвалась из рук младших.

– Чем помочь?

– В нашу комнату – горячую и холодную воду и ветошь. Юбер, возьми парня, пусть он обыщет мертвых, ты приглядишь. Возьмете все, что поможет их опознать – кошели, украшения, письма, если найдете. Трупы сжечь, чтобы даже пепла не осталось.

Фил сглотнул, переменившись в лице, но спорить не стал. Я налила кипяток в кувшин, вручила Джулии, метнулась в каморку у кладовки – в сундуке, на котором я спала, совершенно точно была ветошь. Подхватила ведро с водой.

Надо было сразу сказать Эгберду, чтобы нес раненого в спальню наших родителей. Не сообразила, а теперь, чтобы туда попасть, надо спуститься по лестнице, пройти через кладовку и снова подняться. В комнатах для гостей не было отдельной кровати – как и везде, все спали вповалку без всяких задних мыслей, и раненый занял единственное ложе.

Когда я вошла в комнату, Эгберд стаскивал с Альбина одежду. Я прикусила губу, глядя на окровавленный бок и раскрытую рану, из которой выпячивалось в такт дыханию розово-сизое. Я осторожно опустила ведро – пальцы едва не разжались, выронив его. Если это то, что я думаю, если у них нет магического аналога антибиотиков – Альбину конец, и умирать он будет долго и плохо.

Джеффри, устроившийся в углу, выругался.

– До целителя доживет?

– Не знаю. – Эгберд ругнулся. – Что-то еще должно быть, не мог он только от этого сознания лишиться. – Он спохватился, глянул на меня. – Ева, прошу прощения. Шла бы ты отсюда, не для девицы зрелище.

Я вцепилась зубами в ладонь – наружу рвался совершенно неуместный истерический смех. Хотела посмотреть, каков он без одежды? Ну вот, смотри. Нравится? Поперек тела змеился древовидный след, такой же, как на руке, словно от застывшей молнии.

– Молнией пару раз прилетело, не успел закрыться, – точно подтверждая мои мысли, сказал Джеффри. – Дыра в боку. Могло и хватить.

Эгберд ощупал голову беспамятного.

– Ага, вот. По голове досталось. Неудивительно, что из седла выпал, едва понял, что больше не один. Как доехал вообще?

Он снова посмотрел на меня и сказал неожиданно жестко:

– Или помогай, или проваливай. Возиться с обморочными девицами некогда.

– Развести воду?

– Да, теплую. Нужно обмыть.

– Нужно прикрыть петли кишечника салфеткой, смоченной в стерильном физрастворе, – вырвалось у меня.

– Не понял?

– В слабом растворе соли. Чтобы кишка не пересыхала и не омертвела до целителя. Мертвое ведь никакая магия не оживит?

– Откуда ты знаешь? – голос Джеффри стал таким же жестким, как у его командира.

С курсов оказания первой помощи. Увидев мой учебник по ОБЖ, папа обозвал раздел про первую помощь «комиксом для кретинов» и отправил меня учиться. Конечно, за пять дней из меня даже санитара не сделали, но что-то в голове отложилось.

– Слышала от кого-то. Не помню.

– Что-то слишком болтливы купцы в вашем трактире, – подозрительно сощурился Эгберд. – Действуй. Я пока посмотрю, что там с головой. Если смогу что-то сделать.

Я метнулась вниз за солью. Физраствор – это девять граммов соли на литр воды, но как отмерить литр и десять граммов?

Есть кружка в кварту, на вид это примерно литр. А соль придется отмерять на глаз, где-то чайную ложку с горкой. Все же не стрихнин взвешиваю, где ошибка в долю грамма летальна. Сделав все что нужно, я взлетела наверх по лестнице, держа в руках кружку с раствором.

О том, как я буду объяснять Эгберду и остальным свою