Извинившись, я отхожу подальше от Светланы, заламывающей в тревоге руки, и звоню маме, которая наверняка уже привезла Илью домой. У нее есть ключ от нашей квартиры (сохранился со времен, когда она практически жила у нас, помогая мне с сыном). Хотя бы по этому поводу я могу не беспокоиться. За Илюшей они с дядей Сережей присмотрят, накормят и спать уложат. Повторив маме то же, что сказала Грудининым, прошу ее побыть с внуком, пока я не освобожусь.

Когда в поле зрения снова появляется Виктор Степанович, я внутренне сжимаюсь, приготовившись выслушать шквал упреков в свой адрес. Но к моему удивлению, он ни словом не обмолвливается о злосчастном тесте. Вместо этого Грудинин обнимает свою жену и принимается ее утешать, обильно используя сложные медицинские термины, среди которых я отчаянно цепляюсь за понятные: «стабилизировали» и «хирургическое вмешательство не требуется».

— Ты тоже не трясись, Варь. Все в порядке будет. Пару дней понаблюдают и переведут в обычную палату, — взглянув на меня, произносит свекор. — Можно сказать отделался легким испугом… Засранец, — последняя реплика подтверждает мои опасения, но и тут Грудинин меня поражает, свернув неудобную тему. — Прав, скорее всего, лишат, но главное, что живой и никого не угробил. Ничего, на такси поездит.

— Почему лишат? За что? — хватаясь за сердце, спрашивает Светлана Олеговна.

— За нарушение ПДД, — цедит Виктор Степанович, бросив на меня предупреждающий взгляд, о значении которого догадаться не трудно.

Похоже он не собирается вводить супругу в курс дела, не хочет лишний раз волновать или есть еще какая-то причина. Мне все равно. Я уверена, что тест выдал ошибочный результат. Однако, судя по насупленным бровям свекра и полыхающему в темных глазах разочарованию, Грудинин придерживается иного мнения.

— Надо машину со штраф-стоянки забрать и в сервис отправить. Тебя закину и поеду, — обращается он к жене. — Варь, тебе тут больше делать нечего. Поздно уже, — переключается на меня. — Я держу ситуацию на контроле. За ночь ничего с ним не случится. Утром договорюсь, пропустят тебя в реанимацию, а сейчас домой дуй. К сыну.

— Спасибо, Виктор Степанович, — искренне благодарю я, окрылённая обещанием и несгибаемой уверенностью, прозвучавшей в его словах. — Точно ничего не случится?

— Точно, — утвердительно кивает свекор.

От души немного отлегает. Сделав глубокий вдох, я прижимаю ледяные ладони к щекам и даю себе минутку, чтобы привести взвинченные нервы в порядок.

— Может, тебе такси вызвать? — неожиданно беспокоится Грудинин. И как его не разорвало? Даже немею от удивления. — Сама сможешь вести?

— Да, — заверяю я, нервно хватаюсь за свою сумочку. — Утром мне во сколько приезжать?

— К десяти, — коротко отрубает мужчина, потеряв ко мне всяческий интерес и сосредоточив все свое внимание на причитающей жене.

— До свидания, — прощаюсь я и быстрой походкой направляюсь к выходу из больницы.

Немного заплутав в витиеватых коридорах, успеваю разжиться стаканчиком кофе из аппарата и в сопровождении неравнодушной санитарки наконец-то оказываюсь на улице. Жадно вдохнув прохладный ночной воздух, измученно сползаю по ступеням и плетусь в сторону парковки, запоздало вспомнив, что оставила свою Хендайку на обочине рядом с местом аварии. Черт, ее тоже наверняка на штрафстоянку отогнали. Дура, еще и ключ в замке зажигания забыла.

Достав из сумочки телефон, загружаю приложение такси и растерянно моргаю, когда прям передо мной тормозит мой красный Солярис. Ни хрена себе меня глючит. Может, я тоже головой ударилась?

— Садись, Мальвина. Третий час тебя жду, — опустив стекло со стороны водительского сиденья, нетерпеливо бросает Максим Красавин.

Нет, я точно брежу. Откуда он взялся?

— А твоя машина где? — покорно усевшись на пассажирское место, несу какую-то несусветную чушь.

— В ремонте, Варь. Где ей еще быть? — он устало трет висок, плавно выруливая на трассу.

— Тебя могли увидеть, — спохватившись, с упреком выговариваю я. — Не надо было…

— Что — не надо? — остановившись на светофоре, он давит на меня тяжелым испытывающим взглядом. Не в силах спорить с ним я отворачиваюсь, уставившись в окно. — Ты бросила тачку на дороге, Варь. Это преступление — позаботиться о том, чтобы тебе не пришлось тащиться посреди ночи на штрафстоянку?

— Я бы потом… — упрямо поджимаю губы, чувствуя себя в полном раздрае бомбящих эмоций.

— Потом забот не убавится, — резонно замечает Макс.

Я удрученно вздыхаю, прикрывая глаза.

Похоже до него не доходит, что было бы, окажись родители Влада рядом, когда он тормознул на моей машине около меня. Учитывая то, что Максим — второй участник аварии, это смотрелось бы как минимум странно и вызвало бы у свекров шквал вопросов и подозрений. А я не в том состоянии, чтобы объясняться и что-то доказывать.

— Ты в порядке? — негромко спрашивает Красавин, опуская стекло и закуривая сигарету.

Сигарету, блин! В моей чистенькой, пахнущей ароматизаторами Хендайке, где отродясь никто не курил.

— Физически — да, — проглотив недовольство, бормочу в ответ.

Пульсация в висках усиливается, по телу одна за другой проходят волны озноба. Рябь мелких мурашек пробегает от основания шеи по всему позвоночнику, расползается по плечам и спускается к кистям. Мышцы ног гудят от усталости. Ожидая вердикта врача, я так ни разу и не присела, нервными шагами измеряя длину коридора. Время тянулось так мучительно медленно. Я даже примерно не могу прикинуть, сколько там проторчала в полнейшем неведении.

— А твой профессор? — голос Максима приобретает напряженные и откровенно пренебрежительные нотки.

— В реанимации, — обессиленно отзываюсь я.

— Он же… — растерянно начинает Красавин.

— Был в норме, — заканчиваю за него. — Врач сказал, что так бывает… У Влада ушиб мозга или что-то типа того. Но с ним все будет… хорошо, — неуверенно добавляю я.

Макс удерживается от комментариев. Но я ощущаю исходящую от него негативную энергию. Уверена, ему есть что добавить, но он прикладывает силы, чтобы сохранить самоконтроль и не добить меня неосторожной фразой. Щадит и жалеет, чтоб его.

— Как ты там оказался? — задаю вопрос, который не давал мне покоя последние несколько часов.

— Я видел вашу ссору, — с заминкой отвечает Максим. — Поехал за ним, чтобы убедиться, что он тебе не навредит.

— Боже, Красавин, Влад мой — муж, а не какой-нибудь тиран с садистским наклонностями, — возмущенно вспыхиваю я.

— Чужая семья — потемки, знаешь ли, — раздраженно парирует Макс, оскорблённый тем, что я не оценила его рыцарский порыв.

— Что произошло? — пережив еще одну гнетущую паузу, сдавленно интересуюсь я. Когда мы молчим, напряжение в салоне начинает искрить и зашкаливать, натягивая и без того звенящие нервы.

— Он гнал, как ненормальный, обгоняя автомобили по встречке. Затем потерял управление и въехал в отбойник, его тачку развернуло прямо передо мной. Если бы я не держал дистанцию, нам обоим пришел бы пиздец, —