Сразу за воротами открывается широкая аллея, по бокам которой выстроились аккуратно подстриженные кустарники.   Сколько хватает взгляда в стороны,везде расстилается изумрудно-зеленый газон. И никого – ни привратника, ни охраны. Ни одной живой души.

Я стою и размышляю, не решаясь сделать шаг вперед – на задворках сознания продолжает копошиться мысль о побеге.

И когда я уже почти готова повернуться и пойти прочь, на моей груди вдруг оживает кулон в форме листика.  Начинает нагреваться, вибрировать, издавать странный шелестящий звук, будто настоящие листья шуршат на ветру.

Я не успеваю ничего понять, как меня, словно пушинку, подхватывает какая-то сила.Поднимает в воздух, несет вперед и за воротами сбрасывает на землю. Пока я поднимаюсь на ноги и отряхиваюсь, ворота с лязгом захлопываются.

Кулончик мой тут же успокаивается, остывает и затихает. А я, постояв и глубоко подышав для храбрости, иду по аллее вперед…

Глава 61

Месяц спустя

- Федерика, детка, поспеши. Рынок нас ждать не станет – разберут все самое свежее.

- Иду, Мэгги! – я торопливо укладываю в корзинку, с которой хожу на рынок, металлические банки с плотными крышками. Подхватываю ее и выскакиваю из кухни.

- Ой!

С разбегу врезаюсь в широкую мужскую грудь, едва не сломав себе нос о пряжку перевязи меча.

- Лайсен! Ты что тут затаился?! Я чуть не покалечилась, — выговариваю сердито, потирая лицо. – Вот распухнет у меня нос, буду приходить к тебе в кошмарах и не давать спать.

- Приходи, моя красавица. Тебе я даже в кошмарах буду рад. Только подружку свою неприветливую с собой не бери, а то она нам все удовольствие от свидания испортит, — гудит низкий голос. Наш охранник, он же садовник, он же конюх Лайсен забирает у меня из рук корзинку и улыбается. – Сегодня я еду с вами, хозяин велел.

- Да? – я заглядываю в лицо здоровяка. – С чего бы это?

- Не знаю. Только велено вас не отпускать одних и ни на шаг не отходить.

- Да можно подумать ты когда-нибудь отходил! Вечно липнешь, ни в одну дамскую лавку зайти спокойно не даешь! – звучит полный негодования голос Мэгги.

Вообще-то, она Мэгриаанильдиси Мустинолаат Мэникзахлаастир. Но выговорить это можно только если предварительно года два походить к логопеду. Поэтому я сократила ее до Мэгги.

Мэгги – наша прачка и самая искусная в мире кухарка. У нее серьезные глаза и воинственный характер. Бархатистая, светло-зеленая кожа. Нос, по размеру и форме как средний баклажан. И рост такой, что мой метр семьдесят пять едва достает ей до подбородка.

Еще она властительница дум и похитительница сердца нашего Лайсена.

- Хватит нежничать, рынок не ждет! – рявкает Мэгги. Поворачивается к нам спиной и, широко шагая, выходит на крыльцо.

Повозка, на которой мы поедем, стоит за воротами. Мы чинно рассаживаемся. Сначала Ласен подсаживает меня. Затем протягивает руку Мэгги. Получает возмущенное: - «Лапы убрал!»  - и кухарка лезет в повозку самостоятельно.

Лайсен подмигивает мне и забирается на передок. Гикает, и запряженная в повозку маленькая лошадка трогается с места.

Мэгги садится в передней части длинного кузова, а я вытягиваюсь сзади. Ложусь на застеленное мягкими подушками дно, подставляю лицо солнышку и закрываю глаза.

Месяц, как я живу в доме Инквизитора. Самый счастливый месяц моей жизни в этом мире. Спокойный, тихий, блаженный.

Я сняла свою старушачью маскировку, и маску Фреи тоже сняла. В этом доме я Федерика, с ее голубыми глазами и волосами цвета красного золота. Даже странно, сколько личин я успела примерить на себя за такой короткий срок.

Мне хорошо в этом доме. Большом, просто огромном, но при этом удивительно уютном. Даже не верится, что это жилище самого страшного дракона королевства.

Я быстро подружилась с его обитателями. Мэгги души во мне не чает. Хлопочет надо мной, словно курочка над любимым цыплёнком. Лайсен тоже опекает, как может. Они словно сговорились с Мэгги видеть во мне девочку, нуждающуюся в их поддержке.

Я не возражаю. Если им хочется одарить меня своей любовью, я с благодарностью ее приму. Постараюсь ответить тем же, потому что они оба очень славные.

Мои дни наполнены несложной работой, болтовней с Мэгги, шутками Лайсена. Выездами на рынок – местный, расположенный в десяти минутах ходьбы от дома. Или, как сегодня, на Большой столичный. До него пешком больше часа, поэтому мы всегда берем повозку.

Еще моей помощью Лайсену с цветниками и кустами роз, которые он, оказывается, не умеет правильно обрезать.

Вечера, тихие, томные, наполненные ароматами позднего лета, я провожу за чтением книг в библиотеке. Большой и очень запущенной, наведение порядка в которой и есть моя работа.

Еще неспешными прогулками по гигантской, надежно закрытой территории вокруг дома. Купанием огромного черного коня Инквизитора. Того самого, что помог мне бежать от Али. Его зовут Шенх, и он не дает себя искупать никому, кроме хозяина. И еще меня.

Так что, теперь я ежедневно вывожу Шенха из конюшни. Забираюсь на его спину без седла, и мы неспешно едем к дальнему концу парка. Там, в тени исполинских деревьев нас ждет небольшое, кристально чистое озерцо.

Я мою коня, потом вывожу на берег, где он обсыхает, и, потряхивая гривой, щиплет траву. Сама раздеваюсь до короткой нижней сорочки и с наслаждением барахтаюсь в прозрачной, словно хрустальной, воде озера.

Плаваю, ныряю, пытаясь достать до дна в середине озера и никогда не добираюсь – слишком глубоко…

Инквизитора я почти не вижу. По словам Мэгги, дома он бывает не каждый день. А после моего приезда вообще перестал возвращаться – у него дела… Поначалу только появлялся, купать своего коня, а теперь и это ему делать не нужно…

Но мне и без него хорошо. Я счастлива весь этот месяц. Блаженный, самый лучший месяц моей новой жизни.

Повозка мерно покачивается и поскрипывает колесами. Маленькая лошадка негромко стучит по дороге копытами. Утреннее солнышко ласково гладит меня по лицу. Какое-то время я просто лежу, наслаждаясь, потом засыпаю…

Мне снится та девочка, Федерика. Я по-прежнему не вижу ее лица, просто знаю, что это она. Но теперь другая, словно уже не Федерика.

Она подходит ко