призрак. — Не завершает то, что должен. И это куда хуже, чем убить парочку негодяев.

— Положим, вы парочкой не ограничились, дон Бельмонте. Кстати, я должен представиться: дон Алехандро Торрегроса, наследный, но пока не признанный принц объединенного государства Мибии и Гравиды.

— Я не считал, сколько чародеев и воинов пытались меня убить. Мне, дон Торрегроса, было не до этого.

Смена обращения была хорошим признаком.

— Поэтому на вашей совести много смертей, дон Бельмонте.

— На вашей тоже, дон Торрегроса. Все убийства, которые вы совершили, дают отпечаток на вашей душе. И таким, как я, все это видно.

Дон Леон и Шарик действительно напрасно пренебрегали некромантией. Одни видят все мои связи с покойниками, другие — все смерти на моей совести.

— Они тоже пытались меня убить, дон Бельмонте. Признаться, мне за их смерти не стыдно. Они были плохими людьми.

— Вот видите, дон Торрегроса, — придвинулся ко мне призрак с яркой мальчишеской улыбкой. — Вы тоже не смогли поступить иначе. Плохие люди должны умирать, чтобы жили хорошие.

А ведь он был очень молод, когда погиб. Постарше меня нынешнего, но примерно в возрасте меня прошлого. Если постарше, то на самую малость. И в то же время из него вышел чародей, которого боялись все континенты. Настолько боялись, что объединились, чтобы уничтожить. Возраст, конечно, не показатель: мне кажется, что за то время, что я сюда попал, я стал намного взрослее. Уж по отношению к жизни — точно. Когда знаешь, что тебя ничего не прикрывает, это очень мотивирует.

— И все же, дон Бельмонте, что именно вы не завершили такого, что оно не отпускает вас из этого места.

— Алтарь, дон Торрегроса, — неохотно признал он.

— Согласен, дон Бельмонте, он должен быть разрушен. Сначала я этого не понял и просто его отключил…

— Каким образом вы его отключили? Это невозможно.

— Я же не зря говорил, что являюсь наследником замка. Замок меня признал и выдал такие же права, как и вам. Даже больше, потому что я могу ходить где угодно, а вы, дон Бельмонте, нет.

— Не дурите мне голову, дон Торрегроса, не мог признать замок того, в ком нет ни капли крови Бельмонте.

— Видите ли, дон Бельмонте, у меня раньше было другое тело. По воле Всевышнего меня перенесло в то, которое осталось без души на алтаре. И мое прошлое тело имело к вам самое непосредственное отношение.

Понял он все очень быстро, почти мгновенно.

— Эко вы завернули, дон Торрегроса, который на поверку и не Торрегроса. Надеюсь, с моей стороны вы не рассчитываете на сыновние чувства?

— Их было бы странно испытывать к человеку, который вас младше, дон Бельмонте. Я к вам отцовские тоже не испытываю, так что мы квиты, в некотором роде. Но вопрос с алтарем должен быть закрыт, именно для этого я был призван сюда, как мне кажется.

— Да, с ним я дал конкретную промашку, дон Торрегроса, — вернулся к официальной речи призрак. — Мне казалось это выходом: жертвы приношу не я, но я получаю от этого преимущества. А часть алтарной силы шла, да, впрочем, и сейчас идет на нужды замка.

— Полезная опция, дон Бельмонте.

— Мое изобретение, дон Торрегроса.

— Вам достались хорошие гены, дон Бельмонте. Не только сильная магия, но и хорошие мозги.

— Намекаете, что вы их все отдали в мою пользу, дон Торрегроса?

— Иной раз передача не сопровождается потерей, дон Бельмонте, если вы понимаете, о чем я.

— С вами приятно беседовать, дон Торрегроса.

— Общая тайна сближает, дон Бельмонте.

Мы так и стояли в коридоре. Призрак то приближался, то немного отплывал назад, как будто перегораживал мне дорогу.

— Признаться, за эти годы я соскучился по нормальной беседе, — заметил он. — Но вернемся к вопросу алтаря. Я хочу, чтобы вы его разрушили, дон Торрегроса.

— Но тогда вы нас покинете, дон Бельмонте.

— Вы думаете, дон Торрегроса, меня радует такое существование в заключении?

— Но после разрушения алтаря, дон Бельмонте, вас уже ничего не будет удерживать.

— Но меня ничего и не будет удерживать от ухода на перерождение, дон Торрегроса.

— Это если мы с вами не заключим договор, дон Бельмонте.

— Какой еще договор, дон Торрегроса?

— Мне нужен нормальный учитель, дон Бельмонте.

Он аж замерцал от неожиданности, как будто раздумывал, достаточно ли я нормален и не пора ли ему впитаться в стену и тем самым прекратить разговор.

— Вы предлагаете призраку стать своим учителем?

— Уверен, что он будет куда лучше нынешнего.

Бельмонте вгляделся в меня.

— У вас и без того две ученические метки, дон Торрегроса.

— Где две, там и третья, дон Бельмонте. Тем более что один учитель уже ушел на перерождение, почти ничему меня не научив, а второй, можно сказать, одной ногой уже там же.

— Я буду привязан. Уже не к замку, а к вам дон, Торрегроса.

— Зато я не буду сидеть на месте, дон Бельмонте.

Он завис, и я уж было подумал, что призрак возьмет время на подумать, но внезапно он сказал:

— А давайте, дон Торрегроса, уверен, нам найдется что обсудить и без учебных задач.

И это было прекрасным доказательством того, что два разумных благородных дона всегда смогут договориться к общей выгоде.

Глава 24

Наша связь помогла призраку выбраться за пределы жилой зоны, но прежде чем идти разбираться с алтарем, я пошел за Шариком. Все же у него опыта в чародейских делах поболее моего — если что-то пойдет не так, может заметить. А может и не заметить, потому что, как выяснилось, чародейские знания у него были довольно однобокими.

Шарик вскочил на мое плечо и опасливо посмотрел на призрака, который во двор не выходил, маячил в проеме. То ли опасался солнечных лучей, то ли не хотел привлекать внимания некроманта, который мог притворяться и на самом деле уже давно в сознании и мониторит окружение.

— Не уверен, что это хороший выбор учителя, — мрачно сказал ками. — Мо жет, он из себя что-то и представлял двести лет назад, но за то время чародейское искусство хорошо ушло вперед. И вообще разве, это нормально, когда учитель — призрак?

Говорить, что это не менее нормально, чем учитель ками, я не стал, а то с